вмиг посерьезнел.
– Да ты из-за этого, что ли? Брось, Шилов же ни при чем – у мужика «моторчик» был ни к черту!
– Ну, человек-то все равно умер – разве это не повод огорчаться?
– Да… Ладненько, я побегу, а?
– Давай-давай!
Конечно, Андрею не хотелось углубляться в обсуждение смерти пациента, не имеющего к нему отношения. Возможно, человек неискушенный счел бы это за бесчувственность, но на самом деле все не так. Невозможно работать в больнице и относиться к каждому пациенту как к родственнику или другу. И не зря, между прочим, мы, как правило, не участвуем в лечении тех, кого любим: чувства могут заслонить объективную картину, и врач в такой ситуации способен скорее навредить, чем оказать помощь. Именно поэтому мы так не любим обсуждать чужих пациентов – тут со своими-то, дай бог, управиться!
Постучав в дверь кабинета Олега, я вошла. Мой муж разговаривал по телефону с мрачным выражением на лице. Повесив трубку, он сказал:
– Это главный. Хочет знать, как там дела со Свиридиным.
– А почему он тебе звонит, а не Багдасаряну? – удивилась я.
– Боится он Армена, – усмехнулся Олег. – Старается с ним лишний раз не связываться. Кроме того, Свиридин же являлся моим пациентом!
– А ты с Арменом уже говорил?
– Нет, – покачал головой Шилов. – Не хочу ему мешать и отрывать от дела. Он обещал, что сегодня к концу дня сможет дать заключение.
– Хочешь, я с тобой схожу? – предложила я.
Шилов в курсе, как я ненавижу морги. Нет, на самом деле я не знаю никого, кто любил бы эти места, – ну, разве что кроме Багдасаряна и, конечно же, Леонида Кадреску, патологоанатома ОМР. Однако ради Олега я готова наступить на горло своим чувствам. Дело не в том, что я боюсь покойников – для врача это было бы странно. Да и чего их бояться – тех, кто уже никому и никогда не причинит вреда при всем желании? Просто сама обстановка морга вызывает у меня неприятие: резкий запах формалина, стерильность, которой может позавидовать любая операционная, яркий свет, слепящий глаза, железные прозекторские столы…
– Правда? – спросил Олег с надеждой.
– Конечно, правда. Позвони мне, когда соберешься.
– Ну, и что ты можешь сказать? – спросил Олег, когда мы с ним сидели в закутке Армена Багдасаряна рядом с прозекторской, где стоял его стол. – Какова причина смерти?
Мне Армен нравится. Он очень приятный в общении человек, и его занятие, похоже, не наложило на него заметного отпечатка. В меру веселый и общительный, очень обходительный мужчина, в работе он серьезен и тщателен, а его отчеты всегда обстоятельны и точны.
– Могу с уверенностью заключить, что пациент умер от анафилактического шока, – ответил Армен.
– Значит, все-таки аллергия на анестезию! – пробормотала я.
– Получается, виноват Извеков? – уточнил Олег, и я заметила, что у него словно камень с плеч свалился. Однако
