ночь я просто провел с Ли-Ши, хладнокровно ожидая, пока Ренегат сделает очередной шаг. То бишь оставит новые трупы, а с ними – новые, свежие следы. Я знал, насчет жертв беспокойного вампира в Реанимационный амбар направлены соответствующие указания. Тела не будут трогать до прихода дознавателей из городской стражи. Если немного повезет, я успею добраться до них, прежде чем те снова все испортят.
– Сет, – сладко мурлыкнула Ли-Ши, выныривая из-под одеяла. – Мой страшный ичче, Сет…
Блестящие черные волосы анчинки выглядели так, словно их причесывал небольшой смерч. Искусанные губы опухли, а под глазами залегли темные круги, и все же хватило одного взгляда на нее, чтобы почувствовать новый приступ желания.
Я завел руку за спину и потрогал свежие, подживающие струпья. Насчет «хладнокровного ожидания» это я, пожалуй, приврал.
– Жадный, развратный, ненасытный ичче… – шептала Ли-Ши, облизываясь, словно кошка. – Твоими лапами нельзя обнимать женщину. О Золотые пирамиды Инкина! У меня все ребра болят.
– Прости.
– И не только ребра.
В ее темных глазах зажегся знакомый мне огонек.
– Прости. – Я шагнул было обратно к кровати, но остановился, привлеченный гулом, доносящимся с улицы. – Что там за шум снаружи?
– Ты про эти крики? – Анчинка усмехнулась. – Какой-то безумный варвар-проповедник облюбовал кусок улицы почти под самыми окнами и вот уже третий день норовит разбудить меня ни свет ни заря. Я все жду не дождусь, когда его уведут стражи. Кажется, он несет ересь даже по вашим еретическим верованиям… Куда ты, Сет?
– Минуту, Ши.
В приоткрытую дверь, ведущую на наружный балкончик «Шелковой девочки», ворвался морозный свежий воздух, мгновенно наполнив комнату, нагретую углями жаровни и теплом наших тел. Я с удовольствием вдохнул его полной грудью, а Ли-Ши недовольно пискнула и зарылась в складки одеяла.
Фасад заведения прекрасной анчинки выходил на небольшую, но всегда оживленную площадь. Спозаранку она уже успела заполниться народом, и, сказать по правде, шумели здесь все, но упомянутый проповедник преуспел больше прочих. К тому же он и впрямь обосновался всего в десяти шагах от балкона.
Занимательный тип.
Непримечательный внешне – сухой, одновременно и лысоватый и кудлатый, лишенный видимого налета благочестия – проповедник брал яростным энтузиазмом. Его длинные тощие руки царапали воздух безумной жестикуляцией, покрасневшие глаза свирепо вращались в орбитах, а оглушительные вопли вылетали из впалого рта вместе с брызгами слюны.
– Истинно говорю вам, очиститесь от скверны! Ужас грядет! Страх и тьма! – надрывался бесноватый с таким воодушевлением, что на шее и на лбу у него вспухли огромные синеватые жилы. – Ур ждет новый Бунт нежити! Блистательный город станет истинно Проклятым, и нового Тора-Бесоборца меж нас уже не будет. Ae domici! Улицы зальются кровью, и младенцы будут тонуть в ней подобно слепым щенкам, брошенным в канаву…
Нормальный человек не выдержал
