style="font-size:15px;"> – Я напьюсь потом. В хорошей компании. По хорошему поводу.
Прошло ещё минут десять. Ники мягко отняла мою ладонь от живота. Запрокинула голову, прикоснулась губами к щеке.
– Дай халат, – попросила она. – И закажи ужин. Выбери что-нибудь сам.
Ночь.
Эта ночь, самая короткая ночь в году, оказалась самой длинной. С момента, как Ники вышла к ужину, мир ещё раз изменился. И вновь – бесповоротно. Второй халат был чёрным, драконы на нём – по-прежнему красными. Лицо Доминик заострилось. Куда-то пропала её жизнерадостность.
Ела она через силу. Возможно, я тому виной – попросил официанта выбрать что-нибудь, восстанавливающее силы. И похоже, меня поняли не так. Первым делом, как руки дойдут, займусь кулинарными книгами. Научусь отличать одно блюдо от другого.
И тут зазвонил телефон. В каждой комнате есть по аппарату, звонят все одновременно. Ники тут же стала живой и бодрой – во мгновение ока; подбежала к аппарату.
– Да, мама! – крикнула она в трубку. – Да, видела. Конечно, кошмар. Я уже поговорила с полицией, назначила награду… А мне плевать! Это наш университет, мама.
Пауза. Доминик что-то слушает, лицо её становится недобрым.
– Мама, я уже двадцать семь лет Иреанн Доминик, – резко перебила она. – Ничего я не забыла! Да, буду на всех этих приёмах. Да. Да. Нет, не одна. А то ты не знаешь! Да, Брюс Деверо. Нет, мы тут не просыхаем и оргии устраиваем!
Я сделал всё, чтобы сохранить каменное выражение лица. Доминик смотрела на меня.
– Мама, перестань меня пилить, – Доминик надулась. Это выглядело комично. – Я ищу работу. Нет, буду. А ты попробуй, помешай!
Швырнула трубку на рычаг. Закрыла лицо руками. Я думал, она расплачется… но она расхохоталась. Выпрямилась, вытирая слёзы.
– Прости, Брюс. Надо изображать совершенно неуправляемую, энергичную и вздорную девчонку. Сейчас она снова позвонит.
Прошла минута, и телефон вновь разразился колокольным звоном.
– Мама, я не буду отчитываться за каждый шаг. Я не маленькая! Нет, не нужны мне деньги. Не нужны!
Ники замолчала и стояла, слушала. На лице её появилось и пропало ехидное положение.
– Нет, я всегда осторожна. Ты это знаешь! Да, конечно. Почему, приедем как-нибудь. Привет папе! Целую!
И снова бросила трубку.
– Ну вот, за неделю отчиталась, – Ники рассмеялась ещё раз. Вытерла лицо рукавом. Подошла к моему стулу, встала за спинкой, положила мне руки на плечи.
– Мне плохо, Брюс, – сообщила она. Спокойно. Словно сказала, что ужин был хорошим, она устала, пойдёт спать.
– Что я могу сделать, Ники?
– Останься со мной. И, умоляю, не задавай вопросов.
Я кивнул, и долго сидел, закрыв глаза. Она стояла и держала меня за плечи.
Ночь.
Я сидел с Ники, у себя в спальной. На полу, на подушках. Так же, как и час назад – позади неё, держал за плечи. Только те
