авиадивизии я услышал гул сирен по всему Баин-Туменю. Командир дивизии полковник Гуков сказал мне: «Я только что звонил в Читу. Ваш отъезд отменяется, так как у нас в штабе дивизии нет начальника разведки, он в отпуске в Союзе, а вы опытный офицер разведки. Поэтому я получил разрешение вам вступить в должность дивизионного разведчика. Через час доложите мне об обстановке вокруг границ МНР, состояние и базирование на сегодняшний день в Маньчжурии японской авиации».
Я взял в разведотделе дивизии необходимые материалы, карты дислокации вооруженных сил и авиации в Маньчжурии, последние донесения агентуры. Просмотрев все, увидел, что, находясь в Ундурхане, я был в курсе всего происходящего. Всю обстановку начал докладывать начальству.
Примерно через полчаса был прерван вопросом комдива: «А как японцы перейдут в наступление?» Подумав, я начал доклад с оценки данных письменных разведсводок и донесений агентуры. Дислокация войск и авиации почти не изменилась, за исключением прибытия на ближайший к границе МНР аэродром Халун-Аршан двух связных самолетов. Все войска и авиация как находились, так и продолжают базироваться там же. Никаких передвижений нет. Для сосредоточения группировок войск и авиации потребуется по крайней мере два месяца и более.
Комдив вспыхнул: «Вы уверены в том, что докладываете? Если завтра японцы, как союзники немцев, перейдут здесь в наступление и авиация начнет действия, я вас расстреляю». Я ответил: «Докладываю вам на основе анализа обстановки». Комдив замолчал. А потом изменившимся голосом сказал: «Я доложу в Читу ваши выводы, а вы приступайте к работе в качестве исполняющего обязанности начальника разведотдела дивизии. Три раза в день докладывайте об обстановке. Семью отправьте в Ундурхан».
Так началась для меня Отечественная война. Через две недели я сдал свои временные обязанности прибывшему из отпуска майору Борзяку. Он полностью согласился с моим докладом полковнику Тягунову и об этом согласии доложил начальству. Из полка за мной прислали самолет У-2, и я улетел на этот раз в Тамцак-Булак на аэродром Ленинград (название осталось от Халхин-Гола), куда перебазировался 56-й иап. Полк теперь базировался на трех полевых аэродромах по эскадрильям, одна из которых базировалась вместе со штабом полка на аэродроме Ленинград. Жили в палатках, постепенно готовили землянки и большой деревянный дом. Самолеты были рассосредоточены и имели обвалования с трех сторон. Режим был по боевому расписанию. Одно звено в готовности номер один сидело в кабинах самолетов, второе звено – в землянке, в готовности сменить дежурное звено, третье звено занималось текущей подготовкой к полетам. Я уже стал капитаном и получил назначение первым заместителем командира, начальником штаба своего 56-го истребительного полка.
Из дивизии пришло указание проверить с воздуха маскировку аэродромов, самолетов, мест их стоянок. С наступлением темноты на самолете УТН-16 мы с командиром полка майором Филькиным поднялись в воздух. Облетев, заметили ряд недостатков,
