Солдаты вытянулись во фрунт.
– Вольно. Куда ентого определили? – спросил человечек.
– Господин Фалалеев велели в холодную сунуть до утра.
– За что его?
– Убивец, четырех человек шпагой порешил, – коротко ответил новобранец.
– Вот мерзавец. Кого порезал-то?
– Капрала Пребраженского полка, слуг евойных да поручика полку Измайловского.
– М-да, не повезло ему, что седни капитан-поручик Огольцов дежурит. Он ведь до перевода в Семеновский полк в Преображенском служил. Поди, знал капрала убитого.
– Так точно, знали. Когда заговорили об убитом, враз в лице переменились.
– А убийца никак из немцев, – осмотрев меня, пришел к заключению подпрапорщик.
– Так точно-с, барон курляндский Дитрих фон Гофен, – подал голос бледный.
Смотри-ка, успел войти в курс дела!
– Барон, – скривился подпрапорщик.
Похоже, мой титул здесь не котировался.
– Раздевайся, душегуб, – сердито приказал человечек.
– До трусов, что ли? – усмехнулся я, вспомнив визиты в поликлинику из той, прошлой жизни.
Вместо ответа с меня сорвали верхнюю одежду, оставив лишь в нательной рубахе и исподних штанах, стянули сапоги. Каменный пол был сырым и холодным. Пока служивые ретиво срезали пуговицы и выворачивали карманы, я стоял и поеживался. Происходящее вновь казалось каким-то абсурдом.
Что же такое происходит? То, что я каким-то образом угодил в прошлое, – факт, не вызывающий сомнений, но почему это произошло, причем именно со мной? Чем я лучше или хуже других? И как можно вырваться обратно, в родной двадцать первый век?
Закончив надругательство над вещами, служивые вытолкнули меня в коридор. Я увидел растерянного Карла, которого ждала та же участь, ободряюще подмигнул и двинулся, понукаемый нетерпеливыми конвоирами. Мы прошли по лестнице, спустились в полуподвал. От едкого дыма резало глаза, холод сковал конечности, заставляя зубы отбивать чечетку. Я ступал босыми пятками, чувствуя, как ледяные иголки начинают колоть их все выше и выше.
Мы добрались до крайней камеры.
– Стой, – приказал человечек.
Он поковырялся ключом в замке, пока один из караульных светил факелом. Дверь со скрипом отворилась. Я удивился, что она такая маленькая – мне бы пришлось согнуться пополам, чтобы пройти.
– Добро пожаловать, господин хороший, – со смешком произнес подпрапорщик.
– Я так понимаю, что встреча с адвокатом мне не светит.
– Иди уж, не заговаривай зубы! – Мощным толчком меня запихнули в камеру.
Из проема полетели мои вещи, причем сапоги угодили прямо в лоб. Я стал поспешно одеваться, чтобы не потерять остатки тепла. Не хватало еще заболеть. Вряд ли здешняя медицина практикует что-то иное, кроме пускания крови.
Дверь захлопнулась.
