этот разговор.
– А теперь у меня к тебе небольшая просьба, – проговорил Сумрачный, не сводя своего взгляда с Резуса, – надень его себе на уши, – Сумрачный делает побуждающую к выполнению его просьбы паузу, и Резус, как заворожённый, – скорей всего, на него гипнотически подействовал взгляд Сумрачного, – надевает стетоскоп себе на уши и, удерживая за шланг головку стетоскопа, смотрит на Сумрачного, ожидая от него дальнейших команд. И она поступает. – А теперь приложи его к своему сердцу и внимательно прислушайся к тому, что оно тебе говорит. – И, пожалуй, продолжать больше не надо, Резус понял, к чему вёл этот разговор этот опасный тип. И выход для Резуса сейчас только один, и это не тот, на который ему указал этот тип напротив, с кулаками, как его голова и с жутким взглядом смерти, в глаза которой Резус не раз заглядывал и знал, как она выглядит (правда не с этой стороны) – ему придётся ещё раз пройтись по лезвию смерти.
– А как насчёт тебя. – Обращается к Сумрачному Резус, протягивая в его сторону головку стетоскопа. – Что тебе твоё сердце говорит.
– Я бы его спросил, если бы оно хоть что-то говорило и не молчало. – Ответил Сумрачный. – Так что вынужден ответить отказом на твоё предложение. – Добавил Сумрачный. После чего наступает тревожная тишина, которая вдруг разрывается скрипом открывающихся дверей, который и возвращает Ивана из своих мыслей, заставив его сжаться в себя. С чем он и начинает вести наблюдение за происходящим со стороны дверей. Ну а там, вслед за скрипом дверей, следует их открытие, и как ожидал увидеть Иван, появляются те самые люди, которых они с Гаем встретили в морге у Людвига.
Войдя в дверь и, остановившись у порога, Сумрачный и его компаньон окидывают взглядом неосвещённую светом палату и само собой останавливаются на единственной не свободной кровати, со взъерошенным типом на ней. После чего они быстро перекидываются взглядами и без лишних слов, бесшумным шагом направляются к кровати. И их приближение заставляет Ивана подальше углубиться под кушетку, и хорошо, что никому из вошедших не пришло в голову включить свет. Хотя это наводило на довольно холодные мысли на их счёт со стороны Ивана, – они вполне вероятно, неплохо ориентируются в темноте, а может и вовсе, видят в темноте.
Но эти догадки так и остались догадками, тогда как сейчас Ивана больше всего волновал другой вопрос: «Что дальше будет?», – частичный ответ, на который он всё же знал. Сейчас эти типы будут приводить в сознание не просто взъерошенного типа, а можно сказать, находящегося в зоне его ответственности пациента (это в Иване говорил его долг врача, а так бы он и не думал за этого негодного типа заступаться). И как Иван насчёт них может сообразить, то их методы для приведения в сознание его ведь пациента, – возможно по причине отсутствия у них медицинских познаний, – совсем не будут щадящими и мягкими, а вот болезненными и шоковыми, то в этом Иван не сомневался.
И Иван
