что, умеешь?
– Для него я сделаю все, что угодно, – весело отреагировал Бран. – Что, если и не умею? Научиться недолго. Я очень высокого мнения об Александре… мистере Блэквуде. Очень хочется произвести на него как можно более хорошее впечатление.
– Но с мисс Эйр мистер Блэквуд не встретится, – сказала Шарлотта. – Это просто невозможно.
Теперь нахмурился уже Бран, и это выражение ужасно ему не шло.
– Почему?
– Джейн получила место гувернантки и уехала из «Ловуда».
– На прошлой неделе, – печально добавила Энн. – Моя любимая учительница…
– Шарлотта несколько дней ходила как в воду опущенная, – добавила Эмили.
Старшая сестра сглотнула. Теперь стало совершенно ясно, что́ так тревожило Джейн. Ей было дано видеть призраков. Наверное, она тоже когда-то уже умирала и стала визионером, как и Бран. Вот почему мистер Блэквуд так старался заполучить именно ее. И именно поэтому так часто казалось, что она разговаривает сама с собой, догадалась Шарлотта. На самом деле Джейн беседовала с духами, незримыми для других.
Но почему Джейн не рассказала ей об этом? Шарлотта думала, они друзья – лучшие друзья! – как можно скрывать от лучшей подруги нечто настолько важное?
Видимо, на самом деле Шарлотта Бронте не знала Джейн Эйр.
– Мне нужно немедленно доложить об этом мистеру Блэквуду. – Бран уже снова улыбался во весь рот: Александр наверняка будет благодарен ему за ценнейшую информацию. Которую, между прочим, передала ему Шарлотта. Выходит, и от нее есть какой-то толк.
Девочки по очереди обняли и поцеловали брата. Тот выскользнул в окно, неловко съехал по ближайшему дереву (каким-то чудом избежав падения) и растворился в тумане.
Шарлотта отвела младших назад в постели.
– А Бран хорошо выглядит, да? – засыпая, заметила Энн, когда сестра подтыкала ей одеяло.
– Да, солнышко. Очень хорошо.
И в самом деле, это правда, подумала Шарлотта. У него так горят глаза, так пылают от воодушевления щеки. Хорошо, что у брата появилось призвание. Но тем глубже в ее душу проникала горечь по поводу собственного безрадостного, скучного будущего.
Она попыталась уснуть, но через какое-то время оставила попытки и направилась со свечой и блокнотом к своему потайному месту на лестничной площадке. В голове у нее жужжал целый рой мыслей, их необходимо было перенести на бумагу, пока они не улетели. В основном эти мысли касались вопиющей несправедливости, в силу которой все сто́ящие занятия и пути на этом свете оказались для нее закрыты, – просто по половому признаку.
Перо Шарлотты так и летало по страницам.
«Предполагается, что женщине присуще спокойствие; но женщины испытывают то же, что и мужчины; у них та же потребность проявлять свои способности и искать для себя поле деятельности, как и у их собратьев мужчин; вынужденные жить под суровым гнетом традиций, в косной среде, они страдают совершенно
