Ямвлих и сам Прокл, изрядно напрягшись, убедили себя в том, что история эта «правдивая» одновременно и буквально, и метафорически. Античная Александрия была очагом стремления к аллегории. Александрийский философ Филон Иудей[1], веривший в Атлантиду, и первые отцы церкви с ликованием приписали символический смысл своим священным манускриптам и даже, что совсем уж нелепо, заявили, что каждый абзац имеет и буквальное, и аллегорическое значение.
Прокл поступил точно так же с «Комментариями к «Тимею» Платона. Получилось нечто ужасное: бескрайний поток бессмысленных мистических «толкований». Среди множества бессвязных глупостей по поводу значимости каких-то платков (с вышитыми картинами, изображающими богов, борющихся с гигантами, и афинян, повергающих варваров), которые использовались в религиозных празднованиях в Афинах, Прокл между делом замечает, что Критий сплел миф, достойный праздника Малой Панафинеи, в то же время, когда создавался «Тимей», как говорит Платон.
Позднее некий ученый муж, писавший комментарии к «Республике» Платона, неправильно понял этот отрывок и решил, что на праздник Малой Панафинеи существовал обычай вышивать на платках картинки на тему войны Афин и Атлантиды. Таким образом, схолиаст[2] способствовал возникновению неподтвержденного мнения о том, что эта история была известна задолго до Платона, чем еще больше усложнил и без того туманный вопрос. Тем не менее не будем обвинять бедного схолиаста, учитывая, что Прокл был, пожалуй, самым невразумительным из философов, когда-либо прикасавшихся пером к папирусу.
Преимущественно отцы церкви, которые составляли комментарии к истории об Атлантиде, продемонстрировали не более критический подход, чем неоплатоники, и приняли ее за чистую монету. Затем с расцветом христианства и закатом Римской империи интерес в интеллектуальной сфере переместился с предметов мира зримого на предметы мира незримого. Интерес к отдаленным событиям земной истории, включая Атлантиду, угас, несмотря на то что несколько столетий «Тимей», переведенный на латынь Халцидием, оставался единственной работой Платона, с которой был знаком Запад.
Последний комментарий об Атлантиде, перед тем как долгий мрак эпохи веры опустился на западный мир, принадлежит Косьме Индикоплевсту (Индикоплевст – «путешественник в Индию»), египетскому монаху, жившему в VI в. В молодости Косьма был странствующим купцом, но с годами стал набожным и взялся опровергнуть языческое представление о географии в трактате «Христианская топография». В этот «памятник нечаянного смеха» он включил сказание об Атлантиде в рьяной попытке доказать, что Земля не круглая, как утверждали греки, а плоская.
Косьма придерживался мнения, что Вселенная имеет форму ящика (как полагали древние египтяне), а все сущее находится внутри его. Таким образом, рака, сделанная по указанию Моисея, является моделью Вселенной. Наша Земля была островом
Филон Иудей – Филон Александрийский.
Схолиаст – составитель пояснений к тексту, комментатор.
