style="font-size:15px;"> Он сразу начал торговаться. С этим я согласен. Такой процесс мне более интересен, чем отвлеченные разговоры. Я люблю, когда мне хорошо платят, потому что работу я умею делать очень хорошо, как умеет не каждый специалист. И это отнюдь не жадность, а реальное знание собственной цены. Если я сам не буду себя уважать – кто же тогда будет? Но у меня и у хозяина кабинета разное понимание того, как «хорошо платят». И потому мы часто не сходимся в первоначальной цене.
Однако я не люблю показывать свою заинтересованность. Все-таки болгарские корни происходят с Востока – чистые болгары тюркских кровей. И торговля у меня, можно сказать, в характере.
– Спросил бы сначала, как я съездил… Рассказывать долго я не люблю. Сам знаешь, мое красноречие регламентировано положениями уставов. Но спрашивать полагается просто для приличия.
Труповоз моим нравоучениям не внял.
– Двадцать тысяч баксов… – сказал он, мечтательно закатив глаза, словно языком толстенькую пачку банкнот только что лизнул и смакует, оценивая вкус «зелени».
Интересно, сколько он хочет себе взять, если так торопится? По нашей договоренности, ему полагается десять процентов. Но у меня в последнее время появилось сомнение в честности компаньона.
– Тридцать, – сказал я равнодушно. Мы с ним торгуемся всегда, и часто бывает, что я на своем настаиваю.
Он опять хмыкнул, словно чихнуть собрался.
– Ты бы сначала спросил, что за клиент…
– А ты помнишь случай, когда я отказывался? Естественно, кроме оговоренных заранее вариантов…
Такие варианты есть, и мы с Труповозом заключили устный договор – за какие дела я берусь, какие принципиально игнорирую.
– Все может быть. Ты тоже человек не железный, имеешь симпатии и антипатии.
– Мы с тобой с первых встреч постановили, что ты не втравливаешь меня в большую политику. Политику поменьше я проглотить смогу. Остальное тоже бывает мне, как правило, по зубам. Впрочем, если ты желаешь «заказать» президента, то я потребую «лимон зеленых»…
На приятие шутки Труповоз слабоват. Давно пора бы мне это уяснить и не шутить с ним.
– И сделаешь?
– Вместе с тобой…
– Я в таких делах, сам знаешь, плохой помощник.
Неужели думает, что я возьму его в помощники! Из ума я еще не выжил…
– Я имею в виду, что и тебя после такого «заказа» сразу же «сделаю»…
Михал Михалыч стрельнул вопросительно глазами. Но – поверил. Я бы на его месте поверил тоже. Я сам в это верю, потому что твердо знаю – когда-то все так и будет.
– Итак, к делу…
– Двадцать тысяч.
– Клиент?
Он посмотрел на меня долго и внимательно.
– Таманец… – сказал наконец.
– Тридцать, – даже без секундной паузы, выдержанной
