сюда.
Старик, шаркая ногами, пошел вперед, а я, не колеблясь, последовала за ним, чтобы увидеть огражденный россыпью белой гальки цветок. Золотистый бутон, большой и невероятно притягательный, возвышался на кудрявой мелкой листве, а его прозрачные лепестки были будто усыпаны миллионом искрящихся блесток.
– Ох, какая красота, – восхитилась я, протянув к нему руку. Но неожиданный окрик заставил меня остановиться.
– Его нельзя трогать, – заявил старик, – иначе не раскроется. Очень хрупкий и нежный, а цветет лишь раз в несколько лет. По моим подсчетам аккурат через недельку можно будет полюбоваться.
Я мгновенно вжала голову в плечи и оглянулась на редкий цветок, чтобы еще разок на него полюбоваться, но неожиданно нахмурилась. А садовник, кажется, ошибся. Блестящие лепестки прямо на моих глазах дрогнули и стали раскрываться.
– Господь правый! – воскликнул старик. – Видимо, пора мне уходить на покой, все напутал. Вы только гляньте: и азалия, и белоснежные розы зацвели, и это посреди ночи. Ущипните меня, леди, я, вероятно, сплю!
Старик радостно рассмеялся и, схватив жестяную лейку, стал поливать родниковой водой золотой цветок. Я, присев рядом с ним на колени, стала любоваться, как крупные капли воды стекают по прозрачным лепесткам, а сердцевина наливается желтым светом.
– Что это за растение? – спросила шепотом, в душе благодаря небеса за то, что дали возможность полюбоваться на это прекрасное зрелище.
– Я точно не знаю его названия, – признался садовник, – но я назвал его аманэль. В честь страны, из которой привез семена.
Сердце пропустило удар, я вздрогнула и, приоткрыв от изумления пересохшие губы, взглянула на садовника. Тот смутился под моим пристальным взглядом и опустил глаза.
– Да, леди, вы все верно поняли, – кивнул он и, опершись на спинку белой скамьи, уселся на резное деревянное сиденье. – Я участвовал в войне, хотя честной битвой это трудно назвать, скорее разграбление маленькой беззащитной страны. Многие воины тогда везли захваченные драгоценности, а я приехал с покалеченным телом и холщовыми мешочками, наполненными семенами сказочных растений. Эх, видели бы вы те райские сады, плодоносящие деревья и цветы, которые растут на камнях и светятся в ночи, подпитываясь лунным светом! Господь правый, мы совершили жуткое кощунство, разрушив эта красоту.
– Что там случилось, за какой грех нас прокляли? – напрямик спросила я.
Старик вздрогнул, будто от пощечины, его глаза увлажнились, а по изуродованному лицу потекла слеза.
– Не думаю, что вы хотите знать это, леди, – покачал он головой.
– Почему никто не пробовал все исправить? – Я, будто голодный замерзший путник, кинулась к ярко пылающему очагу знаний. Отец отмалчивался, другие же делились неправдоподобными слухами, мало соответствующими действительности.
– Там нечего исправлять, – сухо отозвался садовник.
– Пожалуйста, расскажите все, что знаете.
Дыхание участилось,
