на растение, потом на него, снова на растение. И была готова продолжать это бесконечно, пока и до него, и до растения не дойдет ответ. Ректор опешил, вернулся к столу, заглянул в листок, где отец старательно выводил нули, уточнил тихо:
– Это в серебре?
Отец и не думал отвлекаться:
– В золоте, мой новый друг, в золоте.
Некромант как-то судорожно глотнул воздуха и снова посмотрел на меня:
– Факультета фейской магии у нас отродясь не водилось, поскольку их способности слишком просты и не нуждаются в развитии.
Отцу, кажется, выделенной строчки не хватило, чтобы вывести все нули, потому он наклонился еще сильнее и начал писать совсем мелко.
– Ну, придумайте какой-то выход, господин Шолле. Да, Тиалла пока ничего не умеет, но она очень способная!
– Вижу, – выдохнул некромант, не будучи в силах оторвать взгляда от листка, на котором отец теперь поставил размашистую подпись и протянул ректору. – Вижу, что очень, очень способная…
Если бы отец с такой же щедростью Миреллу замуж выдавал, то смог бы ее пристроить уже в десять лет, когда у той еще не вырос замечательный фамильный нос. Я лишь могла хлопать глазами и ждать вердикта. Господин Шолле улыбнулся мне ободряюще и сказал:
– Не волнуйся, Тиалла. Для начала запишу тебя к эльфам, на факультет природной магии. Они с феями – почти родственный народ. Со временем станет понятно, подходит ли тебе эта программа или стоит попробовать другую. Если в тебе есть хоть капля магии, то мы ее обязательно обнаружим и разовьем!
Строго говоря, я волновалась совсем не об этом. Я в тот момент волновалась вообще обо всем. Например, о том, что если Мирелла не выйдет замуж скоро, то мне придется тут торчать все три года обучения. Никаких тебе столиц, никаких балов и даже за руку сына садовника не подержать. А этот самый господин Шолле уже точно вознамерился перекидывать меня с одного факультета на другой хоть до самого выпуска.
Отец же был, понятное дело, счастлив. Он пожал руку ректору и, лишь крепко обняв меня на прощание и пожелав удачи, оставил меня в этом незнакомом мире в одиночестве.
Ректор поручил коменданту подготовить мне комнату, а сам коротко расписывал основные правила:
– У нас здесь все очень строго, Тиалла! И позволь дать тебе совет: не вспоминай о титуле своего отца. Здесь учатся студенты из разных семей, и никто не хочет слышать о статусных сравнениях.
– То есть никакой иерархии нет? – переспросила я скорее по инерции, чем от настоящего любопытства.
– Есть, конечно. По способностям, – холодно лишил он меня остатков надежд.
Комендант провел меня в другой корпус, где на втором этаже располагалась свободная комната. Она сильно отличалась от того, к чему я привыкла, но я заставила себя обрадоваться хотя бы тому, что соседей не подразумевается. Я не была морально готова жить в одной комнате с посторонним человеком. До конца дня я смотрела в окно на снующих туда-сюда студентов, а сама думала, что лучше бы у меня руки
