воробьи.
Отдохни, подруга. Ты устала,
И земля, любимая твоя.
Жизнь у нас с тобой была простая,
Как полет простой у воробья.
Но ветра горячие есть где-то. –
После разных, всяких холодин
Будет новость – к нам вернется лето.
Зацветет люпин.
Сентябрь 2008
Нечистые силы
Дорога лесная.
И мой тарантас
Бежит по вечерним ухабам.
В чащобах и прочем родившийся глас
Услышав, натерпишься страху.
В сторонке всего-то дуб старый скрипит,
А мнится от черта, нет спасу.
Вдруг если уж филин кому закричит,
Хоть падай на дно тарантаса.
С тобой так случится, исхода не жди. –
Молиться, и с миром прощаться!
Да что там крик филина, – вон впереди,
Подальше, к мосту как спускаться,
Стоит и шевелится тень, вся черна.
Нечистые звуки… Гнусавы.
В башке промелькнуло: «Вот он, сатана!»
Сказать по-другому: «Лукавый».
И думать не смею, что запросто, враз
Под мостиком будет мне крышка.
А умница-лошадь, бесстрашный мой спас,
Бежит хоть бы что. Бодро дышит.
А тут, весьма кстати, и месяц возник. –
Уверуешь в бога. На месте,
Где тень шевелилась, знакомый лесник,
Шатаясь, еще не трезвеет.
Октябрь 2008
В осеннем саду
Угрюмая туча над сохнущим садом
Роняет на цвет изумруд.
Печальны мои запоздалые астры,
Предсмертны. – Но всё же цветут.
Все лето как вечность я ждал их цветенья,
Как ждут запоздалой любви.
Меня вдохновляют на смелость затеи,
Улыбка и груди твои.
Тебе я среди обстановки неброской
Понравился, видно, что прост.
Тебя заждались уж, наверное, гости
И важный, задумчивый гость.
Но ты подошла любоваться на астры;
Любуйся, а гость подождет.
А дальше судьба нас тропиночкой старой,
Как прежде, к теплу приведет.
А там тобой наспех распущенный волос
Развеет былой аромат…
Иди уж, я слышу встревоженный голос –
На улице гости шумят.
Октябрь 2008
Рисунок на стекле
Рельсы раскачали, и трамвай качается.
Тишина речная под мостом.
Мы еще вернемся, пусть пока останется,
Что бесценно в центре городском.
Окна затянуло первоклассным инеем.
Пассажиров
