стол к Сосову и предложил ему масло. Сосов понимал, что Городнищев хочет общения, но настроения не было.
Вечер безмолвно сменился на ночь, а затем и вовсе мутировал в утро, и Сосов открыл для себя голос Марии Васильевной, заступившей на этот день.
– Подъём, мужчины! – властно и бодро призывала Мария Васильевна. – Строимся.
Солдаты неохотно и вяло выползали из своих палат.
– Почему вы без кителя? – спросила Мария Васильевна у Сосова и обратилась так же к остальным, стоящим только в нателке. – Идите, одевайте. Мы подождём. А где вообще Артамонов, он же ещё не выписался? Кто его сосед? Иди, зови его.
Мария подождала, пока все вернутся в строй, и продолжила:
– Подрассосало вас тут, я смотрю. По порядку рассчитайсь.
Первый, второй, третий… семнадцатый, расчёт окончен.
– Равняйсь! Смирно! – скомандовала Мария и пошла по палатам. Далеко не ушла. – Третья палата, ко мне! – раздался её голос из третьей палаты.
Солдаты вяло потянулись к дверям.
– Кровати не умеете заправлять? Это чья кровать?
– Моя, – ответил Алиев.
– Почему не заправлена?
– Она заправлена.
– Я что слепая, что ли? Почему у всех заправлена, а у тебя нет?
– Я заправлял.
– Ну и почему она тогда не заправлена?
– Да заправлена она.
– Мне ротному твоему звонить что ли? Чтобы он тебе напомнил, как кровати заправлять. Ты с какой площадки?
– С ж/д батальона.
– Ага, Нурлиев значит. Пойду, наберу.
– Не надо никому звонить.
– Заправь тогда кровать.
– Но она же заправлена.
– Ничего, мы подождём до завтрака, пока ты заправляешь. Если не получится, то и до обеда ждать будем.
– Так, а чего ждать, если она заправлена? Вы ко мне как-то предвзято относитесь.
Алиев прекрасно понимал, что кровать заправлена плохо, но, по его мнению, этого достаточно и придирки медсестры его выбешивали и злили, но он сдерживался и не грубил. Возможно, продлись этот диалог ещё пару минут, Алиев бы забыл об остатках своей вежливости, но медсестре надоело попугайничать, и она просто вышла к строю.
– Ждём, – сказала она. – Ждём, пока третья палата заправит свои кровати.
Через несколько секунд Алиев признал своё поражение. В строю шёпотом не любили Алиева, и с каждым днём этот шёпот становился громче.
После завтрака Городнищев и Сосов заняли свои излюбленные места в рекреации.
– Читал библию? – спросил Городнищев, махнув новым заветом.
– И Библию тоже.
– Вот, читаю, – сказал Городнищев.
– Я заметил. У тебя только новый завет, там не особо интересно. Ветхий почитай, там самое месиво.
– Мне пока
