права переписки и поражение в правах, снята за неимением состава преступления.
– Что, шпионом и врагом всемирной революции оказался? – Вроде того!
– Мне это знакомо! А как же образ военного контрразведчика, с горячим сердцем и холодным умом? Опыт не пропьешь и в лагере не засидишь! Так?
– Товарищ майор, а мой образ разведчика за время, проведенное на Колыме, не успел еще сильно потускнеть, а обижаться, я буду только на себя, мне надо было вовремя разбираться со своими женщинами!
– Вот как! Впервые слышу, чтобы женщина, своими телесами и выпуклостями, упекла мужчину на цугундер по политической статье! И много вас там таких сознательных и не сломленных? – Пол Колымы! И все они горят желанием воевать за нашу Родину! Вы разве не знаете, кто там обитает? Считается, что у этих людей начисто отсутствует чувство страха и воевать они будут не за страх, а за совесть. Этот народ уже ни чем не испугаешь, хуже, чем там, в любом случае не будет!
– Да, за исключением, что здесь иногда убивают!
– Там тоже ты не бессмертен, ворье и злобная администрация все делают для того, чтобы укоротить твою бренную жизнь. Григорьев ухмыльнулся и продолжил напористо наступать на Шульгу, – Ладно, чисто психологически можно допустить, что такой контингент обладает определёнными способностями и способен на поступки, но морально они, разве не полностью разложившиеся личности? Шульге пришлось не менее эффективно отбиваться, – Вы не правы, товарищ майор! Не мне вам рассказывать, что в НКВД, к принимаемым на службу сотрудникам всегда предъявляли повышенные требования. Особенно в вопросах физической выдержки и психологической выносливости. Плюсами при приеме были также высокая эрудированность и интеллект. А кто в основном сейчас находятся в местах, не столь отдаленных? Не будем сейчас брать во внимание законность и причины этих политических преследований. Со мной сидели, профессора, ученые, доктора наук, физики, химики, философы и первоклассные разведчики, когда я с ними общался, то и половины мудреных словечек не понимал, когда они начинали между собой спорить. Вот где кузница для высококлассных разведчиков и диверсантов!
– Старший лейтенант, скажу тебе по секрету, а ведь это начальник 1-го отдела НКВД СССР В. Меркулов и главный диверсант СССР Судоплатов вышли с просьбой к Лаврентию Берии, а потом и к Иосифу Сталину, освободить всех профессиональных разведчиков и высокоэрудированных людей из заключения, ты видно тоже попал под эту гребенку. Григорьев внимательно продолжал изучать личное дело Шульги.
– Однако занятно, занятно! Такого мне еще не присылали, и вдруг изменившись до неузнаваемости, резко перешел на немецкий язык, – Сволочь, дойч-швайне, ты какого рожна приперся ко мне нацистская морда, ведь ты же немец по документам, как тебя в прифронтовой тыл засылать? Сбежишь же сучара? Шульга вскочил и с недоумением уставился на майора, а майор, закусив удила и орал так, что очаровательная девушка-радист от испуга,
