УКВ-рацию в рюкзак и, перехватив поудобнее «СГ-56», первым поднялся и, пригнувшись, побежал в сторону выстрелов. Двадцать шагов, Тохольте упал у корней старой березы. Сразу же поднялись и пошли нечетные номера. Обойдя командира отделения и прикрывающих, люди залегли за укрытиями, пальцы лежат на спусковых крючках штурмовых винтовок, глаза непрестанно обшаривают лес. Достаточно одного подозрительного движения, мелькания между деревьями, и бойцы откроют огонь.
Подчиняясь командам лейтенанта Вильгельма Тислера, взвод стягивался в один стальной кулак. Оба грузовика прут вперед по лесной дороге, карта говорит, что грунтовка выходит к железнодорожным путям и дальше идет вдоль рельсов. Самое то, чтоб отсечь повстанцев от железной дороги, окружить и прижать к земле пулеметным огнем.
Солдаты еще не знают, что взводный уже получил ориентировку от соседей и четкий приказ ротного – спешно выдвигаться к участку первого взвода и ударить по бандитам с правого фланга, выслать маневренную группу и прижать поляков с тыла, со стороны железной дороги. Третий взвод выполняет аналогичную задачу.
Не прошло и минуты, как лейтенант довел обстановку до сведения командиров отделений. Удобная штука полевая ультракоротковолновая рация. Пусть она весит больше двух килограммов и мешает унтер-офицеру двигаться ползком, но есть устойчивая связь с отделениями, а это великая вещь! В маневренном бою ее трудно переоценить.
К сожалению, в вермахте еще не все дивизии охвачены внутривзводной связью. В первую очередь снабжают рациями кадровые части. Раций мало. А когда чего-то бывает слишком много? Вот так-то. Как слышал Рудольф Киршбаум, у русских и американцев до сих пор в пехоте штатная радиосвязь доходит только до уровня взводов. Рации командирам отделений положены только в немногочисленных элитных штурмовых частях.
Люди поднимаются и двигаются вперед короткими перебежками. Лейтенант еще раз одернул унтеров, чтоб не расслаблялись, в любой момент можно напороться на кинжальную очередь из кустов. Короткими перебежками. Отделениям не разделяться. Оружие наготове.
Ефрейтор Киршбаум на бегу уворачивается от ветки орешника, ботинок предательски скользит на гнилой деревяшке. Свинские свиньи! Рудольф нелепо взмахивает рукой и падает на одно колено. Ветка над головой выпрямляется, за шиворот ефрейтору сыплется мелкий мусор. Лес становится гуще. Проклятый подлесок, молодые осины и березы, в десяти шагах раскинулся клен. Видимость ни к черту!
Справа трещат выстрелы штурмгевера. Тело реагирует совершенно независимо от мозга. Вбитые в плоть и кровь рефлексы бросают Рудольфа на землю. Бойцы залегают за пнями и у корней деревьев. Только Клаус Зидер стоит, прислонившись к стволу, и внимательно высматривает что-то за кустами через прицел «СГ-56».
– Солдат, ложись! – орет ефрейтор Киршбаум.
Справа двое бойцов открывают суматошный неприцельный огонь. Клаус Зидер не обращает внимания на шум, в шкафу у него больше одной чашки не
