Не хухры мухры, конечно. Hotesse d’accueil на всяких выставках. Платили не много, но исправно. На шмотки средней руки хватало. А потом и Антони немного изменился под моим умелым руководством, стал делать подарки, один раз даже платье Валентино купил. На помолвку. И предложение сделал по всей форме. Кольцо с брильянтом, пусть маленьким, но все же. Я согласилась с радостью. Свадьбу на следующее лето назначили.
На слове «свадьба» нос Ани самовольно дергается, втягивая ноздрями влагу. Мне становится ясно, что этот момент является в повествовании переломным. Поднявшиеся в гору герои, замирают на мгновение на вершине, перед тем как, очертя голову, понестись вниз, ломая выпирающие конечности. Я не спешу подтолкнуть рассказчицу в спину. Выдержав минуту молчания по явно несостоявшейся свадьбе, Аня продолжает.
– И тут осенью нас пригласили на бракосочетание какого-то дальнего родственника Антони. Кузена вроде. Я обрадовалась. Думала – вот посмотрю, как у них все это происходит, пригодится на будущее. Ты наверно согласишься со мной, что чужие свадьбы обычно навевают на незамужних женщин старше 25 тоску. Так или иначе, в голову лезут нелестные сравнения. «Вот ее кто-то полюбил, а меня нет».
Как же, как же. Совсем недавно я отчаянно рыдала в туалете после свадьбы подруги. Жених был маленький очкастый снусмумрик, неумелая тамада превратила праздник в балаган, а отец невесты напился и начал приставать к приятельницам дочери. Но сам факт, сам факт!
– Так вот на сей раз ничего подобного я не испытывала. На моем пальце блестел маленький брильянт как символ востребованности, я была спокойна и счастлива. Слишком счастлива наверно. Антони представил мне своих родственников. Я улыбалась, подставляя щеки. Старалась всем понравиться, и запомнить, кто есть кто. У брачующегося оказалось два брата. Один пришел с девушкой, второй, самый старший, один. «Эх, когда же Симон найдет себе девушку!» охали невдалеке от меня пожилые тетушки. Тут следует наверно описать этот персонаж. Симон был небольшого роста и казался еще ниже из-за сутулости. Было похоже, будто на плечи ему возложили невидимый груз, и он весь согнулся под тяжестью последнего. Его длинное лицо с узкими губами и довольно увесистым носом можно было бы назвать обычным, если бы не глаза. Они как будто жили отдельно, своей беспокойной жизнью. Круглые, слегка навыкате, они находились в постоянном движении, и выражение их без устали колебалось между грустью и тревогой. Я невольно зацепилась взглядом за это необычное лицо. «Это Симон» заметил Антони, проследив за направлением моих зрачков, «Старший сын. Его мать никогда его не любила, предпочитая двух младших». «Почему?» «Он родился с дефектом. Без определенных половых признаков. Понадобилось 18 операций, чтобы он стал похож на мужчину». И тогда я поняла, откуда эта тревога, откуда приглушенная годами, но все-таки живая боль, читающаяся во всем его облике. Меня затопила жалость. Обиженный
