клянусь.
СОЗЕРЦАТЕЛЬ
На палубе дышится намного легче, чем внутри лодки, куда солнце, насмехаясь над убогими уловками в виде плотных штор, тонированных стекол – разве они светилу соперники? – уже запустило триллионы невидимых раскаленных спиц, насквозь прожигающих всякий оказавшийся на пути живой организм, в том числе и мой. Самонадеянный бахвал кондиционер пытается заманить меня обратно в пекло, но я выбираю жизнь без иллюзий – устраиваюсь на носу, на ветерке, и наблюдаю, как посреди бухты в удивительно чистой голубой воде – весь хлам, как и в жизни, шторма прибивают к берегу – местные мужики на двух деревянных рыбацких лодках возятся с тушей то ли дельфина то ли китёнка – с моего места не разглядеть, а послать за биноклем некого. Самому сходить лень.
Дельфин, наверное. По идее, обязан быть дельфином… Portus Delphini, Порт Дельфинов, Портофино… Китов я здесь отродясь не видел, а китенок сам по себе без взрослых китов – явление нереальное. Но это я так думаю. На самом же деле – кто их, китов, знает? Тоже ведь млекопитающие, как и мы. Всякое могло приключиться: молоко порченое, детство не сложилось… Удивительно, но при всех сложностях со здоровьем я отнюдь не утратил способоность мыслить логически.
Мужики рьяно тычут тушу баграми, будто это маньяк, покушавшийся на честь их дочерей, но она лишь пружинит и переворачивается, вспыхивая на солнце искорками последних счастливых, навсегда отложенных в море воспоминаний.
«Под винты скорее всего попал, или другую какую человеческую пакость не пережил», – прихожу я к итогу ленивых раздумий. Не знаю причины, но мысль об обычной, естественной смерти обитателя моря, особенно такого «очеловеченного», как дельфин – я уже точно вижу, что не китенок – почему-то не приживается. По отношению к людям это, наверное, несправедливо, но я себя не стыжусь. Кто, скажите на милость, вправе требовать справедливости от вялого, похмельного человека, если у него даже из курева – и то остались две последние сигареты. Обычные, заметьте, сигареты. Можно обе подряд скурить – никакого проку не будет, дым один.
От нечего делать все же отвешиваю дежурный поклон богам объективности: да, случается – «мрёт» морская живность и без участия человеческого гения, хотя это сильно принижает его величие.
«После недолгой тяжелой болезни королевская креветка…», – формулирую первые строки некролога. «Ну и так далее.» «Вторые» строки не сложились. Неужели это звучит убедительнее, чем «Попала под винт, в сеть, в силки… Нет, силки – это про птиц… На сковороду… Ну не знаю куда еще…» Конечно же нет. «Боже, о чем это я?» И в этот самый миг мне открывается высший смысл существования монархий: ранжирование креветок! Для неподготовленного человека – гарантированный обширный инфаркт, но я-то готов!
Багры-то у мужиков тупые, причальные… Судя по сноровке, не рыбаки. Работяги портовые и скорее всего не из местных. Сезонники, совсем никакой хватки…
На лодках
