в порядке? – спросила Кейн, когда дверь закрылась.
– Кейн, и ты еще спрашиваешь?! Ты хоть представляешь, что пережили дети? Приехали две машины каких-то головорезов, расстреляли твой кабинет и комнату, где мы с Ханной спали. Как я могу быть в порядке? Нет, Кейн, я не в порядке! – Эмма говорила все громче и громче и, в конечном итоге, сорвалась на крик, но Кейн не пыталась остановить ее.
Как только женщины остались наедине, маска сдержанности, за которой Эмма спрятала свой страх ради спокойствия детей, была отброшена, и все негодование Эммы вырвалось наружу.
– Позволь мне задать тебе один вопрос, дорогая. Но хорошенько подумай, прежде чем решишься ответить.
– Да, конечно, – под властным взглядом Кейн истерика Эммы мгновенно прекратилась.
– Разве ты не знала, кто я, когда шла на первое свидание со мной?
Много воды утекло с того памятного вечера в «Эрин Гоу Бро», ирландском пабе, который Кейн открыла во французском квартале. Тогда и начались их по-настоящему серьезные отношения, в которых появилось двое детей. Женщинам через многое пришлось пройти вместе. Но не каждому удается стойко вынести все удары судьбы. Эмме не удалось, и она собрала свои вещи и уехала, предав любимого человека.
– Какое это имеет отношение к… к тому, что случилось сегодня?
И, несмотря на то, что в душе царило полное отчаяние, Кейн казалась совершенно спокойной. Она окинула Эмму долгим взглядом. Кейн знала, что Эмма уйдет и в этот раз. В последний раз.
– Это имеет отношение ко всему.
– Я знала, что ты была владелицей паба. Люди разное говорили о тебе: и о твоих женщинах, и о том, чем ты занимаешься. Но люди всегда говорят, они всегда судят. И всегда о таких, как ты, будет множество сплетен. А что?
– А то, что мне интересно, знала ли ты, что входишь в чертог дьявола, Эмма. Ведь ты же знала. Никто тебя не заставлял. Ты сама приняла такое решение. Поэтому не надо вести себя так, словно я ввела тебя в заблуждение, прикинувшись святой, а сейчас ты опомнилась и поняла, что не такой жизни всегда хотела. Быть может, ты уже жалеешь, что уехала со своей фермы?
– Нет, я не жалею, что вернулась. Но я люблю своих детей и больше всего на свете хочу, чтобы они были в безопасности.
– Хватит об этом, – Кейн с огромным усилием поднялась на ноги, ей пришлось опереться обеими руками на подлокотники кресла.
– Нет-нет, сиди! – Эмма хотела помочь, но Кейн не позволила ей.
– Я справлюсь сама, Эмма. Говори, что тебе нужно, – Кейн не удалось скрыть боль в своем голосе.
– Я так жить не могу. Да, я знала, кто ты такая, и думала, что у меня получится быть тебе преданной. Я люблю тебя больше жизни. И всего лишь хочу, чтобы мы были в безопасности. Разве это так плохо?
Боль сильным спазмом прошла по всему телу Кейн, и ей стоило огромного труда удержаться на ногах.
– Знаешь, Эмма, в этот раз я не возлагала больших надежд на тебя. Так что я не разочарована. Хочешь уйти – уходи.
– Кейн,
