есть?
– Девственниц нет!!!
– ААААААААА!!!
– ААААААААА!!!
– Мама, здесь нет ничего хорошего, блядь!
– Ничего хорошего!!!
– Мама, пришли кокаина! Вообще, нет сил никаких! Что делать?..
– Что делать?!!
Вдруг я начинаю понимать тот самый слоган на входе:
«РЕСПУБЛИКА Z – ЭТО НЕ ТО, ЧТО ВЫ ДУМАЕТЕ, НО ИНОГДА ТО, О ЧЁМ МЕЧТАЕТЕ».
Мне кажется, это зона ядерной реакции без радиации – термоядерный миг. Лучевая болезнь в другой форме.
Возникает пауза, мгновение тишины. Она, тишина, – дефицит, на вес золота, она – может контузить.
– Надо поехать в Щёлкино, – говорю Регине. – Хочу посмотреть заброшенную атомную станцию. Читал про неё. Первые «Казантипы» проводились на её территории – историческое место.
Ди-джей объявляет LMFAO – «Sexy And I Know It». Снова звучит музыка. К нам подходит парень. Где-то моего возраста, лет тридцати. Яркий коротко стриженый брюнет, мускулист, чем-то напоминает араба – таких мужчин обычно женщины обожают, они им снятся в эротических снах. Он дружески целуется с Региной. Здоровается со мной.
– Кирилл, знакомься – это Женя, – говорит Регина. – Он тоже наш сосед, живёт у Анны Васильевны. Фотограф. Из Санкт-Петербурга.
У Жени на шее висит фотоаппарат с огромным объективом. На Казантипе много фотографов и видеооператоров. Ведь Казантип – это массовка для фильма, маленький эпизод из жизни… двадцать пятый кадр!
Рита в танце приближается к нам, она тоже целуется с Женей, и я бы не хотел, замечаю для себя, чтобы это повторялось.
– Всем салют! Услыхал, в Щёлкино собираетесь? Я хочу сделать несколько снимков станции. Одному ехать не хочется, скучно будет.
– Нас сфотографируешь на этих развалинах? – уточняет Рита. – Я поеду.
– Он снимет всё, – шучу я, – если снять одежду всю!
– Почему бы и нет? Красивые девушки смотрятся великолепно на фоне любого пейзажа. В жанре «ню» я тоже работаю.
– Мы готовы попойзировать и посмотреть, – говорит Регина, специально искривляя одно слово.
Женя мне кажется каким-то странным. Он тоже один, как и я, понимаю. Но у меня уважительная причина, почему я оказался здесь. А он, не сомневаюсь, приехал сюда как все, за удовольствиями. Сказать нет ему, не могу. Так как детская ревность на безобидные поцелуи – это не повод отказать человеку в его просьбе.
Я говорю:
– Замётано, едем… – и пускаюсь в дикие танцы, чтобы отвлечься от создавшейся неприязни к нему. А ещё – показное добродушие, вот что необычно в нём. К таким людям я отношусь с подозрением.
10
Теперь нас четверо. Мы пьём «шампанское» и продолжаем танцевать.
«ЖИВИ, ЧТОБ ПРОБКИ ВЫЛЕТАЛИ!»
Я чувствую, как пьянею на глазах, подкашиваются ноги, но остановиться не могу,
