захлопнула бы их, не глядя на осколки, но не могла себе этого позволить. Фирс очень бережно относился к своему капиталовложению, старался жить в нём так, чтобы не оставить следов. Малейшая царапина на мебели, тем более, скол на зеркале принесли бы убытки. А это грозило Марине серьёзными проблемами.
Правда, то, чего она боялась, вероятно, тоже грозило проблемами. Неопределёнными, но… проверять, хуже ли это рассерженного Фирса, она не собиралась. Марина протянула руку к левой створке и аккуратно прикрыла её, насколько позволял флакон «Диора».
О том, чтобы снять парфюм с полки, она и не думала. Для этого пришлось бы поднести руку близко к зеркалу.
Марина обошла трельяж и взялась за правую створку.
И вздрогнула.
На столике в строгом порядке выстроились инкрустированная шкатулка с украшениями, три расчёски, фирменная баночка с салфетками. Всё – оттенков золота и слоновой кости. Чёрная массажная расчёска, небрежно брошенная на середине столешницы, выглядела словно клякса. Были отчётливо видны застрявшие между зубцов чёрные волосы – длинные, толстые, блестящие.
Ничто, кроме самой Марины, не двигалось – ни по эту сторону, ни в «зазеркалье». Чёрная «массажка» появилась ниоткуда. Просто вдруг стала заметна…
Марина судорожно сглотнула. Все предметы двоились и троились в отражениях трельяжа. Кроме чёрной расчёски. Она была только там, в «зазеркалье». По эту сторону зеркала её не было. Да и быть не могло.
Страх окатил её горячей волной, отнимая волю. Пересиливая себя, Марина медленно потянула правую створку трельяжа. Качнулось и заскользило отражение спальни. Плавно, сантиметр за сантиметром, Марина прикрыла створку, насколько позволял фирсов «Серж Лютьен».
До последней секунды она боялась, что в отражении промелькнёт женская фигура с длинными, чёрными как смоль, волосами. По эту сторону зеркала в спальне не было никого, кроме Марины, но по ту сторону – могло быть всё, что угодно…
Ничего не случилось. Марина отступила от трельяжа. Между створками оставался зазор шире ладони, сквозь него было видно узкую полоску отражения. Если стоять вплотную, чёрную расчёску видно. Но всего шаг назад – и она выпадает из поля зрения.
А то, чего человек не видит, не должно его волновать… Наверное, именно так сказал бы Фирс.
Не поворачиваясь к трельяжу спиной, Марина открыла комод, взяла нижнее бельё и колготы. Из шкафа достала одежду и сумочку. Сгребла всё в охапку и метнулась из спальни.
В передней скинула халатик и стала быстро облачаться дрожащими руками. При этом старалась не упускать из виду зеркала на дверце шкафа. До сих пор расчёска отражалась только в трельяже, но ни одному зеркалу в квартире Марина доверять не собиралась. Чутьё подсказывало ей, что женщина с чёрными волосами (и сама – непременно во всём чёрном, с белой кожей и алыми губами), которой принадлежала «массажка», может возникнуть в любой момент, где угодно.
И если Марина увидит её у себя за спиной, то… наверное, умрёт от страха.
В
