становилась всё острее, всё ярче. Она нарастала, подобно горящему кому, состоящему из чистого огня. А потом просто взорвалась, рассыпавшись тысячами, миллиардами обжигающих искр. Растеклась по телу раскалённой лавой…
Диар до этого самого момента так и продолжал смотреть в мои глаза, хотя я уже давно решительно ничего перед собой не видела. А когда ощущения самого приятного в мире взрыва начали спадать, он вдруг снова поцеловал меня в губы и качнулся вперёд так резко, что я почувствовала отголосок боли. И вдруг застыл, чуть прикусив меня за губу, но тут же отпустил. Его дыхание казалось мне рваным, диким, но на лице отражалось такое блаженство, что у меня на сердце потеплело. Возникло поистине непреодолимое желание прижать его к себе и никогда никуда не отпускать. Наверное, потому и обхватила его ногами… ну и руками тоже.
Какое-то время мы так и лежали. Я – внизу, ощущая на себе тяжесть его тела, а он сверху – уткнувшись лицом в мою шею. Кожу щекотало горячее дыхание. Мужская спина под моими пальцами казалась влажной. А ещё я чувствовала, как стучит его сердце… в одном ритме с моим.
– Хочешь ещё? Так сразу? – чуть приподняв голову, спросил Ди, и в его глазах отразилось такое тепло, которое я больше и не чаяла в них увидеть.
– Не уверена, – ответила тихо, с наслаждением зарываясь пятернёй в его растрёпанные светлые волосы.
– Тогда отпусти меня, иначе придётся продолжать.
Его голос звучал так мягко, и на мгновение мне даже показалось, что передо мной снова тот Кел, который когда-то взялся обучать меня магии и терпеливо объяснял даже то, что для любого мага было элементарными понятиями. И я с некоторым сожалением разжала ноги, убрала руки, возвращая ему свободу. Он же не стал ждать, пока я передумаю. Ловко перекатился на свободную часть кровати, опустил голову на подушку и прикрыл глаза.
И я, правда, ждала, что вот сейчас он начнёт говорить. Со свойственной ему лёгкостью бросит что-то о глупых обидах, которые только и могут, что портить жизнь и травить душу. А потом притянет меня к себе и…
Но Ди молчал. Лежал на спине, подложив руки под голову, и улыбался. Вот только с каждым мгновением его улыбка становилась всё более горькой… натянутой. И это точно было плохим знаком.
Когда же он, наконец, заговорил, я уже знала, чувствовала, что ничего хорошего не услышу. Наверное, потому и смогла принять этот удар с достоинством. Хотя о каком достоинстве может быть речь для девушки, только что вот так легко отдавшейся мужчине?
– Спасибо, – лениво бросил Диар, даже не открыв глаз. И спокойно добавил: – Можешь идти.
И пусть я знала, что он не простит, что не сможет оставить мой поступок безнаказанным, но всё равно продолжала надеяться на лучшее. А когда в этой самой комнате говорил мне «прости», я почти уверилась в мысли, что он всё осознал. Понял. И… как оказалось, опять ошиблась.
В горле снова образовался ком, потому ответить я не смогла. Да и нечего мне было сказать. Поднялась с постели,
