светится дата и время.
– Не звонил?
– И не писал. Лена, ложись спать. Если бы что-то случилось страшное – ты бы почувствовала. И я. Я ничего такого не чувствую.
– Телефон вне зоны доступа.
– Может он летит.
– Я проверила по данным аэропорта Ванкувера – рейс прибыл полтора часа назад.
– Ты еще списки пассажиров проверь…
– Пыталась, но это закрытая информация, надо взламывать. Пока не буду.
– Подожди, как ты могла проверить по аэропорту Ванкувера, если у него пересадка в Оттаве, а из Оттавы он должен лететь каким-то местным рейсом.
– Точно… Вот блин, а я набрала номер рейса по билету, и мне высветилось, что рейс прибыл. Точно, там буквенное обозначение было другое, но я не обратила на это внимание. Зачем? Я дура…
– Нет, ты не дура, просто перестань себя заводить и изводить, в этом состоянии у тебя мозги отключаются.
– Ты прям, помог. Спасибо! И спокойной ночи.
– Ты обещаешь, что сейчас пойдешь в ванну, достанешь из корзины для белья зилькину футболку, пойдешь в спальню, положишь футболку на подушку и будешь спать.
– Обещаю.
– Смотри, я проверю…
– Все-то ты знаешь, и про футболки и про подушки…, – бурчит отключаясь.
Холодная декабрьская ночь. Снега и мороза нет, но на улице промозгло.
Холод пробирает несколько первых минут, а потом тело сливается с байком и становится жарко.
Улицы пусты, расстояние до дома брата проскочил за десять минут. Мотор заглушил за несколько домов, чтобы тихо подъехать к дому.
Как и предполагал на первом этаже – гостиная, кухня, столовая, горит свет.
Оставляю мотоцикл на дорожке перед воротами. Перескакиваю через ворота.
Входная дверь закрыта. Молодец, научилась закрывать входную дверь на ночь. Что со второй дверью? Вторая дверь открыта. Беззвучно вхожу сразу в кухню.
Лена сидит за барной стойкой, поджав ноги, и с увлечением изучает что-то в гаджете. Коса свисает ниже сиденья стула. На кухне щиплет глаза от дыма, в пепельнице горка окурков. Хорошо, что перед ней нет фужера и бутылки. Есть бокал с чаем, заварочный хвостик опускается на стол.
– Чай, кофе, что-нибудь покрепче? – спрашивает Лена, не оборачиваясь. – Покрепче нельзя – ты на мотоцикле.
– Услышала? Я вроде тихо…
– Ты тихо, – развернулась и улыбнулась, показывая экран гаджета, – камеры.
– Не удалось прокрасться, – Куп с деланным смущением разводит руками, привычно чмокает в щёку и присаживается на высокий стул рядом. – Не знал, что вы обзавелись такой техникой, – отхлебывает большой глоток из бокала. – У-у, сладкий.
– Под сигареты.
Куп забирает из пальцев Лены сигарету. Затягивается, выпускает дым.
– Действительно так приятней, – прислоняясь к Лениному плечу, заглядывает в тонкий монитор гаджета. – Что пишут?
– В Оттаве метель и ледяной дождь. Каждый сайт свою версию. Аэропорты не работают. Люди застряли в ледяном плену.
– Вот видишь, а ты переживала. Все хорошо. Ледяной дождь, ледяной плен, нет связи, метель…
Его лицо так близко. Родинка на правой щеке такая же, как у Зиля, но ярче и крупнее. Колечко пирсинга в левом уголке нижней губы. Темные длинные волосы, темная борода. Они много сделали за эти годы, чтобы не быть похожими друг на друга. И только глаза похожи. Как же похожи у них глаза. Я тону в его глазах. Блин!
Отвожу взгляд, отбираю свой чай, достаю новую сигарету, раскуриваю, прихлебывая сладким чаем.
– Надеюсь, Зиль-младший спит?
Вхожу в приложение Baby's control, включаю камеру наблюдения. Камера не очень удобно расположена, но видно, что Зиль-младший сладко сопит. Нужно будет напомнить ребенку, чтобы снимал часы перед сном и клал рядом на тумбочку.
Куп вглядывается в монитор.
– Где это он? Это же не его комната.
– Он в лагере. Какой-то музыкальный шабаш, я не очень поняла, зачем срывать ребенка в конце четверти, но очень попросила учительница музыки. Пришлось согласиться. Всего на неделю. Сегодня второй день.
Куп отбирает сигарету и приникает к губам. Тут же отстраняется и делает затяжку.
– Поехали, покатаемся, – смотрит с прищуром, как будто берет на слабо.
– Поехали! Десять минут! – принимаю вызов.
Я
