style="font-size:15px;"> – Сначала.
Макс разливает текилу.
– Без соли?? – удивляется Илия.
– Ну и какие нужны пояснения? – Макс ставит бутылку обратно на стол. – Видишь же он жить не может без пены морской.
Он поднимается и уходит на кухню за солью.
– Ты злишься на него? – спрашивает Айк, сооружая очередной бутерброд..
– Нет. Мне кажется он очень хороший, но в нём есть какая-то… зависть может.
– Зависть?? Всё что угодно, только не зависть. У него есть всё что ему нужно. Макс очень хорошо знает свои желания и давно научился отсекать лишние.
– Ещё бы научиться избавляться от тех, которые не кажутся лишними, но ничего кроме удовлетворения от исполнения не дают. – Макс возвращается и устраивается в кресле.
– Разве получать удовлетворение от исполнения желаний – плохо? – спрашивает Айк. – Разве желания, это не нехватка чего-то, что необходимо для комфорта?
– Даже я понимаю что нет. Ты говоришь о потребностях. А желания – это что-то другое. Совсем не необходимое.
– Да, желания – это сверх-необходимое. Потому с ним бороться сложнее. Лехаим! – он выпивает.
– Ну это уже уайльдовщина! – говорит Айк и тоже выпивает. Илия следует их примеру.
– Уайльдовщина – это то, что ты делал ночью с этим тихим, скромным, красивым мальчиком. – Говорит Макс, беря ещё одну дольку груши. – А я всего лишь кормлю вас завтраком.
– Предлагаю вернуться к Афродите, – чуть смущаясь произносит Илия.
– Ох… как я не люблю эти иллокутивные акты, но вернёмся.
– Подожди, теперь сначала про акты.
– Это действие которое происходит самим фактом его называния, – поясняет Айк, наливая по новой, – его произнесением… в речи. Я предлагаю. Я клянусь. Я говорю.
Илия выдерживает паузу.
– А «я люблю» – это иллокутивный акт? – спрашивает он.
– «Люблю» предполагает совершенно другие акты, – замечает Макс. – А ты любишь??
– Вернёмся к Афродите.
– Я бы рад бы, да золотые нити мешают. Не хочу чтобы меня постигла участь Ареса.
– Тебе всегда был ближе Адонис, – будто вспоминает Айк.
– За исключением глупой смерти… с другой стороны – может это первая в мире жертва гомофобии.
– Что ты имеешь в виду?
– Ну смотри. Во вполне себе таком открытом и демократичном антично-греческом обществе, с их празднествами, олимпийскими играми, культом красоты и лучшей за всю историю человечества религией живёт прекрасный Адонис – смертный, к слову сказать. Все-то его любят, все-то им восхищаются. Афродита, хоть и богиня, и та мозгом двинула от любви неземной – впрочем, она была неразборчива в связях, но это привилегия богинь. Адонис, конечно, даме не отказал, несмотря на то что она была очень даже замужем. Впрочем, Гефест хоть
