под напором набегающего ветра.
Правда, очень скоро Слав увидел кое-что, что заставило его слегка занервничать. Дело в том, что раненый грифон уже через полчаса полёта начал проявлять признаки беспокойства. И с каждой минутой пилоту приходилось прилагать всё больше и больше усилий для того, чтобы удержать животное в повиновении.
Ещё через несколько минут Слав понял, что, похоже, грифон вот-вот вовсе выйдет из повиновения гному. А это могло грозить гибелью не только ему, но и сидящим за его спиной стрелкам. Слав решил действовать.
Для начала Слав заставил себя наклониться вперёд настолько, чтобы дотянуться до спины сидящего перед ним пилота. И, когда гном удивлённо и, как это часто бывает с представителями этой расы, сердито на него посмотрел, приказал:
–Подлети вот к нему! – Он вытянул руку в направлении раненого грифона. – Я хочу на него перебраться.
––
Слав никогда не делал тайны из того, что он не очень-то любит полёты. А зачем? Ведь лгать близким – просто глупость, не говоря уже о том, что это невероятная подлость. Вот Слав никогда и не пытался доказывать, что полёты ему нравятся.
Но даже если бы ему и вздумалось обмануть кого-то, выказав себя любителем полётов на грифонах, в отношении пилотов у него это, скорее всего, просто не получилось бы. Гномы, всю свою жизнь посвятившие дрессировке этих царственных животных, конечно же, с лёгкостью раскрыли бы этот обман. Даже если бы Слав, усаживаясь в седло, или уже покидая его, постоянно улыбался или же рассказывал бы о том, как ему не терпится вновь поскорее оказаться в поднебесье, любой пилот довольно-таки быстро понял бы, что перед ним обычный обманщик. Нельзя долго обманывать кого-то, если этот кто-то всей душой любит то, в отношении чего лжец говорит неправду.
Но всё это – лишь лирическое отступление. Ладно, – не совсем лирическое.
Всё дело в том, что Славу даже и в голову никогда не приходила мысль о том, что нужно кому-то лгать и говорить о том, что он любит летать на грифонах. Да, иногда он, забывшись, начинал даже наслаждаться полётом. Но всё это могло занимать лишь непродолжительные отрезки времени. После чего Слав, опомнившись, снова начинал с подозрением смотреть в разверзшуюся под ногами бездну.
Слав никогда не говорил, что полёт нравится ему, например, так же, как его жене. Поэтому-то ни для кого давно уже не является тайной подобное его отношение. В том числе – и для пилотов.
И по тому, как изменился взгляд пилота, который тот обратил на Слава, сразу же дал понять человеку, что и этот гном отлично осведомлён о его чувствах в отношении полётов. На какое-то время пилот даже потерял дар речи. И только спустя несколько секунд, сумев, видимо, сообразить, что то, что он только что услышал, не является плодом его воображения, что это не игра ветра с его слухом, спросил:
–Ты уверен?
Слав заставил себя кивнуть:
–Да, уверен. – Вот на этот раз он солгал. –
