Перспективы занятости были отличными, работа была гарантирована, и будущее казалось светлым и ясным. У меня даже где-то на полке пылится книга под названием «Japan, Inc.» (ужасно, возможно, она стоит рядом с книжкой «China, Inc.») о господстве японской экономики и, как следствие, уничтожении конкурентоспособности США. Но такой оптимизм уже в прошлом, и многие японцы ощущают, что у них больше нет будущего.
Естественно, можно ожидать, что у гипервключенного в сеть молодого человека как в Японии, так и в любой другой стране мира должно быть сильное чувство коллективного самосознания, даже некий уровень глобальной синхронности эмоций, что, молодежь захочет создать образ лучшего будущего, а затем бороться за него. Однако на сегодняшний день вместо глобальной деревни мы имеем обычную. Социальные медиа способствуют сужению обзора, а не его расширению.
Да, проходят демонстрации и бунты, да, такие организации, как Avaaz[8] и GetUp[9], имеют вес и определенное влияние, но нам еще только предстоит узнать, способна ли такая форма протеста повлиять на основное политическое направление. Можно провести аналогию: британский коллектив «Sleaford Mods» и его вокалист Джейсон Уильямсон в своем творчестве вовсю критикуют современную рабочую жизнь и что есть сил поют про загнанный рабочий класс, но похоже, большинство молодых глаз и ушей обращены в другую сторону.
По данным журнала The Economist, около 290 миллионов юношей и девушек в возрасте 14–15 лет не учатся и не работают – это примерно 25 процентов всех молодых людей в мире. В Испании уровень безработицы среди молодежи взлетел в период после 2008 года более чем на 50 процентов. Но вместо того, чтобы увидеть активные коллективные действия, мы наблюдаем возрастание индивидуализма и раздробленности. Вместо революционной решимости мы видим цифровое безумие. Вместо прямых действий вследствие недовольства ситуацией в основном наблюдается подпитываемая этим недовольством пассивность.
Отдично проиллюстрировал эту летаргию один из интернет-мемов: на рисунке изображен молодой человек, сидящий перед компьютером в своей комнате в пригороде и глядящий в окно. Подпись гласит: «Реальность. Худшая игра за все время». Это перекликается с комментарием Палмера Лаки, 23-летнего изобретателя, создавшего шлем виртуальной реальности Oculus Rift и продавшего его в 2014 году владельцам Facebook за 2,3 миллиарда долларов. Палмер сказал, что виртуальная реальность – «это способ сбежать из обычного мира в нечто более фантастическое». Заявление одновременно и радующее, и пугающее.
Ричард Экерсли, австралийский публицист, сравнивает молодежь и ее роль в обществе с «канарейками шахтеров»[10] – молодые люди крайне уязвимы и чувствительны к опасностям, свойственным нашему времени. Он отмечает, что разъединенность, алкоголь, наркомания и подростковый суицид – все это явные признаки того, что современной жизни не хватает сплоченности и смысла. Николас Карр, автор книги «Стеклянная клетка. Автоматизация и мы»,
Avaaz – глобальная общественная организация, основанная в январе 2007 года и занимающаяся организацией социально-политических кампаний по широкому кругу вопросов, в частности, изменению климата, правам человека, защите животных, коррупции, бедности и конфликтам. The Guardian назвал ее самой большой и влиятельной онлайн-сетью, которая объединяет активистов по всему миру.
GetUp – организация по проведению общественных кампаний.
На протяжении нескольких веков вплоть до 1986 года британское горное законодательство в обязательном порядке предписывало держать в шахтах канареек для обнаружения газа. Канарейки очень чувствительны к газам, в том числе метану и угарному газу, и гибнут даже от незначительной примеси его в воздухе.
