виделась с Кэтрин.
Эдвард застыл. Потом буркнул:
– Не хочу иметь с ней ничего общего.
За прошедший год он изменился; в нем появились надменность и скрытность, которых раньше не было.
– Она в отчаянии, хочет видеть сыновей.
– Ей надо было думать об этом до того, как разыгрывать из себя шлюху, – прошептал он. – Я этого не допущу.
– Эдвард, она изменилась. От нее прежней осталась одна оболочка. Я и правда верю, что она раскаялась.
– Мне все равно, и я был бы тебе благодарен, если бы ты не вмешивались в это дело.
Джейн крепко сжала его руку:
– Разлука с детьми убьет ее. Она живет только мыслью о том, что увидит их. Прошу тебя, будь милосердным, измени свое решение.
– Нет! – Он осушил кубок и вдруг заявил: – Я возвращаюсь домой.
– Ты? – Все повернулись к нему.
– Я потому и задержался с приездом на юг. Узнав о смерти Марджери, я написал королю и спросил, не найдется ли для меня какой-нибудь должности в наших краях, и его секретарь ответил, что для меня есть назначение в Дорсете. – Он поморщился. – Герцог Ричмонд не был этому рад. Ему сейчас девять, и он своенравен, никак не хотел меня отпускать, но мое место здесь.
– Очень рад это слышать, – заявил сэр Джон.
Эдвард сухо кивнул.
– О, сын мой! – воскликнула мать.
– Удовлетворишься ли ты службой в Дорсете?
Томас едва сдерживал ухмылку. Его явно задело, что Эдвард просто попросил короля о чем-то и получил желаемое, тогда как он, упорно стремившийся попасть на королевскую службу, до сих пор не удостоился ни малейшего внимания и сам видел это.
– Я доволен, – сказал Эдвард, не попавшись на крючок. – Я смогу прочесть все книги, на которые мне не хватало времени. Я даже не прочел «Утопию» сэра Томаса Мора.
– Как хорошо, что ты будешь дома, – сказала мать. – Клянусь Богом, нам нужно как-то взбодриться!
Джейн подумала о письме, лежавшем у нее в кармане, – письме с печатью королевы. Оно дожидалось ее в момент возвращения из Эймсбери. Скоро придется обрушить на мать и остальное семейство новость о своем отъезде: ее вызывали обратно ко двору.
В Гринвиче только и разговоров было, что о приезде легата из Рима для разбирательства вместе с кардиналом Уолси по Великому делу. Госпожа Анна Болейн, чудом оправившаяся от болезни, еще выше вознеслась в фавор у короля, чем когда-либо прежде. Джейн это было неприятно. Однако она с облегчением вздохнула, узнав, что ей больше не придется ежедневно терпеть общество Анны: король распорядился об устройстве для Болейн личных апартаментов в Дарем-Хаусе на Стрэнде, неподалеку от Лондона. Видеть изо дня в день унижение королевы ее соперницей было невыносимо; у всякой вежливости есть свои пределы. Досаду вызывало то, что госпожа Анна разместилась в новом доме с таким великолепием, словно она уже была королевой. Все говорили, что это рано или поздно произойдет. Тем временем королева, как обычно, проявляла терпение и
