небом толпы сплеталось из отдельных выкриков, восклицаний, угроз и жалоб людей, каждый из которых имел всего лишь один голос, всего лишь один сжатый в кулаке камешек, и его предстояло бросить в урну «ЗА» или «ПРОТИВ». Что значит «ЗА» и что значит «ПРОТИВ», объясняли ораторы, придавая однозначные юридические формулировки противоречивым чаяниям многих и многих людей. Народ не слышал, да и не слушал выступавших, ибо для большинства «ЗА» и «ПРОТИВ» означало: за или против Клодия.
– Тише, тише. Пульхер на возвышении. Что он говорит?
– Неважно. Главное, нас он не оставит, своего добьётся.
– Он всегда своего добивается, наш Клодий.
– Верно! Кто прогнал мерзкого законника Туллия?
– Клодий!
– Кто убрал на Крит брюзгу Катона?
– Наш красавчик!
– Кто наставил рога самому Цезарю?
– Ерунда! Цезарь мечтал избавиться от Помпеи.
– Но в суде он сказал, что ничего не знает…
– Да здравствует Цезарь!
– Кто плохо говорит о Цезаре? Кто…
– Успокойся, никто не трогает Цезаря. Все знают: Клодий и Цезарь – друзья. Куда Цезарь – туда и Клодий, куда Клодий – туда и Це…
– Друг у друга девчонок отбивают, по одним шатаются тавернам.
– Здорово сказано!
– …и сейчас, что говорил Клодий? Заключить союз с Алеборганом. Зачем? Чтобы Цезарю набрать дополнительные когорты из германцев.
– Слава Помпею! Долой Цезаря! Пусть гниёт в галльских болотах. Помпей Великий несёт нам роскошь и изобилие. Он даст Риму золотой век.
– Заткнись! Помпей перестал быть воином. Он спит. Что сделал он после Митридата?
– Слушайте, слушайте! Сейчас объявят, добился ли Клодий своего.
Громовой рёв восторга одних, смешанный с негодованием других, прокатился над Форумом, когда объявили, что в результате вольных комиций победило предложение трибуна Клодия: заключить союз с германцами, но на переговоры поедет Милон.
– Долой Милона! Эввива Клодий! – неслось со всех сторон площади.
Огромный господин в сенаторской тоге прежде, чем скрыться в прохладе паланкина, кивнул стоящему рядом молодому человеку:
– Похоже, это Туллий, хитрая лиса, добился такого двусмысленного решения.
– Да… – в досаде юноша поджал губы, – Милон договорится скорее с весталкой в храме, чем с Алеборганом, – вдруг оживился: – Ого, смотри скорее: кажется, громят курию.
На возвышении для ораторов вновь появился Клодий. Медленным движением подняв и раскинув, словно для объятия Форума, руки со свободно свисающими складками широкой тоги, он заставил народ успокоиться и замолчать. Мгновенность такого перехода воспринималась как чудо. В наступившей
