прямой нос, заостренные уши – внешность сорокалетнего бывшего инквизитора-чертежника вместе с его опытом располагали к себе студентов, особенно женского пола. На Аласторе была приталенная темная рубашка с жилетом, узкие брюки и дорогие ботинки с потертыми носками. Казалось бы, истинный аристократ, не знающий тяжелой работы, если бы не руки чертежника: загорелые, с мозолями и порезами. Он не чурался проводить ночи напролет, ползая по земле, гробовым плитам и другим немыслимым поверхностям, где было необходимо нанести символы и схемы для расследования. Это не раз выручало отца в их совместной работе.
Высокий, статный и привлекательный мужчина. Не удивительно, что девушки позади меня томно вздохнули при виде объекта своих грез. Но для всех он был преподавателем и деканом факультета некромантии. По рассказам братьев, Аластор не давал им спуску, пока они не научились почти идеально чертить схемы, что впоследствии очень пригодилось им.
– Итак, на нашем факультете объявилась компания смутьянов, вздумавших опорочить нашу профессию и меня как преподавателя и главу кафедры. Эти личности, не буду называть имен, решили провести ритуал жертвоприношения, дабы на их тупые головы снизошла благодать и удача. Как вы знаете, по правилам, которые я бы не рекомендовал никому из вас нарушать под страхом смерти или, если уж на то пошло, мучений вашей души, запрещено проводить подобные ритуалы. Никаких благ вы от них не получите, лишь наказание и, вероятнее всего, исключение с занесением проступка в личное дело. А, как известно, – он прошелся вдоль первого ряда столов. – С такими «отличившимися» никто не станет связываться, и все что вам останется – пойти работать сторожами или дворниками. Согласитесь, не лучший вариант, особенно для аристократов. Хотя, кто знает, быть может, кто-нибудь действительно в этой аудитории не мыслит своей жизни без метлы и совка или готов убирать животные экскременты из заброшенных склепов – вкусы и пристрастия у всех разные. Все, кто наивно полагает, что в Виверне разрешены подобные ритуалы, сильно заблуждаются и собственноручно выписывают себе билет в геенну огненную. Уж я позабочусь о том, чтобы души глупых смельчаков не знали покоя, и никакое положение в обществе и валютные махинации вас не спасут, мои дорогие, будущие некроманты… или ходячие трупы.
Аластор смотрел на студентов позади меня, как удав на кроликов, и я с трудом сдержала улыбку. Утром, по пути в корпус, я прислала ему магический вестник3, где в подробностях описала произошедшее прошлым вечером, указав на нарушение порядка на кладбище и упомянув имя участника.
Я медленно повернула голову и бросила короткий взгляд на сидящих сзади. Ариана среди них не было, как и его дружков, а память на лица у меня отменная. Этому тоже натренировал отец: он запускал меня в комнату на несколько минут, чтобы я запомнила, что и где лежит, а потом просил закрыть глаза и задавал вопросы о вещах. Позже я стала делать это с людьми, запоминая их лица, повадки, движения, тембр голоса.
Порой в воспитании отец мог перегнуть
Письмо.
