rel="nofollow" href="#i_008.jpg"/>
Новость
Сегодня воскресенье. Завтра первый учебный день в новом году. Когда мы с сестрой спускаемся ужинать, мама и папа уже сидят за столом на кухне. Сидят и молчат. Вроде они выглядят как обычно, но всё-таки какие-то не такие. Происходит что-то не то. Я торможу на полпути посреди кухни и смотрю на них.
– Папа остался без работы, – говорит мама и кладёт свою руку на папину.
– Чего-чего? – спрашиваю я.
– Класс! Значит, ты можешь стать ПОЛИЦЕЙСКИМ! – вопит Эрленд и начинает носиться по кухне, делая вид, что у неё в каждой руке по пистолету. – Кошелёк или жизнь! – вопит она и палит по невидимым бандитам, якобы засевшим в кухне. (Надо полагать, кухня ими битком набита – по крайней мере, так ведёт себя Эрленд; хотя вообще-то с такой стрельбой у неё давно бы уже кончились патроны.)
– Кошелёк или жизнь? Бестолочь, это ведь грабители говорят! – объясняю я.
– Ода, не обзывай сестру, – говорит мама.
– Но полиция так не говорит! А Эрленд очень глупая, – отвечаю я.
– Не называй сестру «Эрленд» и не говори, что она глупая, – повторяет мама.
Я по-прежнему стою посреди кухни. Спрашиваю папу:
– Ты сделал что-то не так? Может, плохо работал, не старался?
– Сейчас время такое, сплошные сокращения, – отвечает папа. – В моих услугах больше не нуждаются. Я поступил на работу последним, значит, должен уйти первым. Ничего не попишешь. Но всё уладится, – говорит папа и улыбается – не так, как всегда.
– Значит, у тебя больше нет работы? – уточняю я.
– Именно. Как раз сейчас и нет. Но я скоро найду другую работу, вот увидишь.
– Всё уладится, – говорит мама.
«Всё уладится!» – они что, никаких слов больше не знают?» – думаю я.
– Папа – безработный, – изрекаю я, ни для кого, в воздух, в основном чтобы послушать, как это звучит: «Мой отец – безработный!»
Я совсем не знаю, что мне думать по этому поводу. Смотрю на папу – может, он стал выглядеть по-другому? Расстроен? Что он собирается делать?
– Всё уладится, милый, – говорит мама ЕЩЁ РАЗ и гладит папу по руке.
– ПИФ-ПАФ! – кричит Эрленд и одобрительно кивает сама себе. Она сдувает с указательных пальцев «остатки пороха» и суёт пальцы в карманы, будто её пальцы – пистолеты. Потом забирается к папе на колени и берёт бутерброд. Я тоже устраиваюсь за столом со своим бутербродом. Мы ужинаем. Сегодня у нас намного тише, чем обычно.
Обеими руками Эрленд обнимает папу за шею.
– Тебе грустно?
– Да нет, дружочек, – отвечает он и гладит сестру по щеке. – Просто как-то странно, что вдруг – раз! – и ты без работы. Что же мне теперь придумать?..
Папа смотрит перед собой в никуда. Похоже, он что-то обдумывает. Видно, что ему не по себе. Эрленд
