стеклами. – Все-таки ты работаешь, человек занятой.
– Ну да, – согласился Усман, чересчур резко открывая летнюю дверь, обтянутую сеткой от комаров, – ты решил лишить меня покоя вечером. На ночь, кагытся, – прогнусавил он любимое «как говорится». И добавил: – Ты где остановился?
– Вчера переночевал в махачкалинском клоповнике. А неделю назад шиковал в своем роскошном доме на Эгейском море, – со вздохом вспомнил Марковцев свою сгоревшую мечту. – Денег у меня хватает, на твоего земляка Шамиля я отработал честно. Хотя он не успел рассчитаться со мной полностью.
«Где он сегодня решил остановиться, спрашивать бесполезно», – догадался Рашидов.
А Марк буквально огорошил его:
– Иисус сказал: «Если войдете в дом, оставайтесь в нем, доколе не выйдете с того места. И если кто не примет вас...»
– Ну? – похолодел хозяин, ожидая страшного для себя продолжения, словно гость зачитывал ему приговор.
– Дальше, Усман, тебе знать не положено. Где твоя половина? – спросил Сергей, останавливаясь в длинном и узком коридоре частного дома.
– К соседке пошла, – простодушно ответил Усман.
– Я про мужскую половину спрашиваю.
Рашидов долго соображал и даже в какой-то момент надумал обидеться. Наконец смекнул, что гость говорит о мужской половине дома. Но ответил неосторожно:
– Проходи на кухню.
Марковцев рассмеялся в нос, похлопывая дагестанца по плечу.
– Вижу, ты так обрадовался, что даже потерял голову. Но ты прав, – чуть нараспев произнес Сергей, – поговорим на кухне. Вчера я распробовал местный коньяк и прихватил с собой пару бутылочек «Кизилюрта». Пил? – поинтересовался он.
– Пил. Кажется.
Гость прошел в конец длинного коридора, заставленного ящиками. На стенах висели тазы, какое-то тряпье, там же нашел себе место велосипед, крепившийся на крючьях. На полках, заваленных всевозможным барахлом – чайниками, кастрюлями, казанами и прочей домашней утварью, – места не было даже ржавому гвоздю. У Марка сложилось впечатление, что он попал в дом армянина-старьевщика.
Летом прошлого года он не заходил в дом следователя ОВД, разговор проходил в уютной беседке, увитой виноградом. Но и во дворе чувствовалась прижимистая рука хозяина. Он тащил все, что попадало ему в руки. Вдоль забора высились кучи битого кирпича, местами обгоревшего, взятого с каких-то руин, штабеля шифера и досок, ряды бочек. Что творится в сараях, можно догадаться и не заглядывая в них.
– Усман, я объявление в газету давал: «Избавлю от жадности. Дорого». Не читал?
– Нет. – Сам того не подозревая, Усман уже проходил в деле, которое неожиданно свалилось на Марковцева, как агент Марка под оперативным псевдонимом «Помощник».
Первый тост за хозяина дома – это правило. «Помощник» молчаливо наклонил голову и опрокинул в рот рюмку действительно отличного
