Настоятельницу удивлённо смотреть ей вслед.
На кухне Лану встретила Киса – молодая, пухлая дочь кухарки, которая энергично замешивала тесто, вытирая пот со лба забёленной мукой рукой. Сама кухарка – добрая толстушка Рита – дремала на мешках с зерном.
– Ох, Ваше Высочество, вы чего ж сюда такая выряжанная пришли! – запричитала Киса, делая круглые глаза. – Сейчас же вся в муке изгваздаетесь!
– Не важно, – отмахнулась Лана и плюхнулась на ближайший табурет. – Дай поесть чего-нибудь. Я готова коня съесть.
– Ой-ой-ой, чего ж вам дати-то! – Киса забегала по кухне, заглядывая во все горшочки и кастрюли, звеня крышками, как колоколами. Кухарка Рита даже бровью не повела, продолжая мирно посапывать. – Ничего ж это не осталоси! Баранья нога одна, да картошка…
– Сойдёт, – поморщилась Лана. – Давай ногу.
Киса прытко метнулась за тарелкой и вот уже перед принцессой лежала холодная, подернутая застывшим жиром, баранья нога и три сваренные картофелины. Лана тупо уставилась на них, будто забыв, что вообще надо делать с едой. И дело было даже не в том, что выглядело всё это блюдо крайне неаппетитно, – просто девушка осознала, что не сможет сейчас проглотить ни крошки. Посидев под непонимающим взглядом Кисы несколько минут, Лана собралась с мыслями и рассказала старой знакомой последние новости.
На этот раз принцесса не плакала. Она будто говорила о ком-то, будто не ней предстояло через час другой отправиться в путь к страшному Императору, который держит в страхе все Девять Королевств, и провести с ним остаток своих дней.
– Во дела-а, – присвистнула Киса, когда Лана закончила говорить. – Ну вы это, держитесь, что ли. Я вон за Гека своего покойного когда выскочила, тож ни черта не знала, всего бояласи. А потом оно легче пошло, так сказати. А сейчас так вообще красота – никто не ебёт!
На этих словах Киса раскатисто расхохоталась, обнажив крупные, удивительно белые зубы. Курносый нос её покраснел, а из маленьких зелёных глаз брызнули слёзы. Лана натянуто улыбнулась. Гек – муж Кисы – год назад ушёл на войну и пока не вернулся. Письма от него приходили редко и всего пара строк о том, что всё у него в целом хорошо. Сам Гек, как говорила Киса, писать не умел, то есть писал кто-то за него. Сама Киса тоже была неграмотной, поэтому читала ей эти письма обычно Лана, любившая завтракать не в огромной столовой в одиночестве, а на небольшой кухне в компании прислуги. За это её часто отчитывал отец, который, впрочем, обычно не находил времени разделить пищу с дочерью.
Отсмеявшись, Киса села на табурет напротив Ланы и подпёрла рукой подбородок.
– Вы, Ваше Высочество, девушка красивая, – протянула она с лёгкой завистью. – Вона какая черноглазая, личико милое. Брови – как крылья вороньи! Скулы – что порезаться можно. Красотища! А то, что глаза узковаты, дак это вы не переживайте – у вас вся порода такая. На то она и порода – ценность! Втюрится в вас этот императоришка, как пить дать!
С
