построили домик недалеко от Булькиной будки.
По утрам малыши кормили птенца всякой едой. У него был отменный аппетит. Своим плоским клювом он молотил всё подряд – травку, зёрнышки, печенье, конфеты – и даже с удовольствием засовывал клюв в миску с сиропом, который носил ему Сахарин Сахариныч, приговаривая:
– Умная птичка. Понимает, что сироп – самая вкусная вещь на свете.
Так – на хорошей пище и всеми любимый – птенец рос не по дням, а по часам.
Кормить его становилось с каждым разом труднее: ему всего было мало.
– Прожорливая птица. За день выпивает мою месячную порцию сиропа, – уже ворчал Сиропчик.
– И вокруг дома все цветы общипала, – сокрушался поэт Цветик. Он был страстным любителем цветов: он черпал в них вдохновение.
Птица вставала раньше всех и бродила по улице, доедая соседские цветы. Когда ей надоедало слоняться без дела, она бесцеремонно засовывала голову в окна первых этажей, будила малышей и малышек и устраивала разные безобразия.
– Она у меня все пончики и конфеты со стола съела, – объявил как-то Пончик. – Раз она хулиганит, я её кормить больше не стану.
Терпение коротышек лопнуло после одного происшествия…
Как-то вечером Тюбик писал закат солнца прямо на открытом воздухе, как он ещё любил говорить – «на натуре».
Стемнело. Он завершил работу и оставил мольберт и краски во дворе. «Если будет вдохновение, завтра утром напишу ещё и восход солнца».
Ночью Тюбик всё ворочался, думал о завтрашней картине. Ждал вдохновения.
И вот утром он побежал к мольберту: появилось вдохновение.
Художник схватил кисть, а красок – нету. Ни одного тюбика! Как корова языком слизнула.
Он стал озираться по сторонам в надежде найти хоть какую-нибудь краску. Вдохновение тем временем улетучилось.
Тут, откуда ни возьмись, выходит птица. Вся в разных красках перепачканная, как попугай тропический. И даже в клюве держит тюбик оранжевой краски.
– Злодейка! – закричал художник. – Мало того, что все краски растеряла и небось половину съела, так ещё и вдохновение погубила. Вот и я не буду тебя больше кормить!
Чем меньше коротышек кормило птичку, тем прожорливее она становилась.
Скоро на улице Колокольчиков не осталось ни одного целого колокольчика: все были общипаны…
– Теперь нашу улицу надо переименовать. Назвать улицей Безколокольчиковой, – возмущался Ворчун.
– Мы сами виноваты, – сказал Знайка. – В природе всё устоялось и ничего нельзя менять! Птица не должна жить среди коротышек и ходить по улицам. Она должна на свободе летать!
– А наш птенец летать не умеет. Его же никто не учит!
– Значит, надо учить. Кто птицу принёс в Цветочный город? Гунька с Незнайкой! Вот пусть они и учат её летать!
– И научим, – сказал Незнайка.
– Конечно, – подхватил Гунька. – Научим,
