не спал и начал синеть от холода: морская вода все же не парное молоко.
Мне себя было жалко.
А вот жалеть себя не надо – это может навредить больше, чем перелом ноги. Нельзя расслабляться. Если мозг начинает капризничать, надо его загрузить, чтобы не оставалось времени на чепуху.
Для затравки я начал вспоминать параметры резонатора. При всей его гениальной простоте там было что вспомнить: количество витков в каждой катушке, сечение проводов, толщина изоляции, химический состав материалов сердечников, способы запаивания вакуумных диодов и прочее-прочее. Сотни цифр, три страницы текста с инструкциями по сборке, настройке и эксплуатации – я загрузил мозг на целый час.
Затем дошла очередь до генератора и контрольно-измерительных приборов – еще час.
Ногу от холода и монотонных движений свело судорогой. Едва с ней совладав, я услышал хлопанье крыльев, и на дальний конец бревна уселась птица – крупный зеленый попугай с огромным клювом. Осмотрев меня неуважительным взглядом микробиолога, изучающего кишечного паразита при помощи микроскопа, он, потеряв к пришельцу из другого мира всякий интерес, начал чистить перышки.
– Эй! Зеленый! Попугаи над морем не летают! Ты откуда здесь взялся? С пиратского корабля? Или возомнил себя чайкой?
Птица, прекратив чистить перышки, уставилась на меня заинтересованно – человеческий голос ее явно заинтриговал.
Развивая успех, я рассказал пошлый анекдот про жену, любовника и попугая. Зеленый приблизился на пару шажков, склонил голову набок – заслушался.
Впервые в новом мире у меня появился полноценный собеседник – патологически жадную ручную жабу в расчет не беру.
Когда анекдоты про попугаев закончились, мы стали почти друзьями. Зеленый расположился в шаге от меня, на пеньке, оставшемся от толстой ветки, и, чистя перья, не забывал проявлять интерес к моему монологу. Я был ему за это благодарен – с того момента, как он появился, мне больше не приходилось загружать мозг скучными цифрами и описаниями. Я морально отдыхал, продолжая толкать наше плавстредство в сторону суши.
– Эй! Зеленый! Анекдоты про пернатых закончились – больше не могу вспомнить. Может, на стихи перейдем? Как ты относишься к Гумилеву? Хорошо относишься? Молчание – знак согласия! Итак, Николай Гумилев, стихотворение «Попугай». То есть про тебя. В этом мире исполняется впервые – эксклюзивная декламация.
Осторожно перебросив ногу через бревно, я блаженно замер: отдохну минут пять, и заодно познакомлю зеленого с шедеврами земной поэзии:
Я – попугай с Антильских островов,
Но я живу в квадратной келье мага.
Вокруг – реторты, глобусы, бумага,
И кашель старика, и бой часов.
Восхищенный птиц, разинув клюв, взволнованно ловил каждое слово – явно за душу задело.
Пусть в час заклятий, в вихре голосов
И в блеске глаз, мерцающих, как шпага,
Ерошат крылья ужас и отвага,
И
