второго места преступления. Отчета криминалиста у них тоже пока нет.
– Я понимаю, почему Фрэнк посоветовал тебе изучить эти убийства. Судя по тому, что я пока вижу, почерк схожий. Очень скрупулезная работа. Схема убийства отработана до автоматизма.
– Даже слишком скрупулезная. Он делал это и раньше, – добавил я.
– Я бы поехал на место преступления и прочесал все сам, – сказал Дэн. – Скорее всего, копы действительно что-то упустили. Ты конечно не лучший агент бюро, но свой взгляд на вещи имеешь. А у них глаз замылен.
– Да уж.
– Как там у тебя дела, Артур? Вы уже развелись? – если Дэн решил спросить о личном, значит, вид у меня был действительно жалкий.
– Вчера опять допился до беспамятства.
– Ну и как? Помогает?
– Нет. Но что еще делать, я не знаю. Все летит в пропасть. К тому же Марк наседает. Благодаря Стоуну у меня есть хоть какая-то возможность заниматься делом. Правда, меня лишили допуска к базам.
– Это скверно, – произнес Дэн, уставившись куда-то в угол кабинета. – Сколько уже прошло со дня смерти Кэрри?
– Вчера было два года.
Дэн понимающе кивнул головой.
– Слушание в четверг?
– Да.
– Ты готов?
– Был ли готов Иисус к распятию? Он догадывался, что дела будут скверные, но вряд ли был готов.
Дэн глухо усмехнулся.
– Ты что-нибудь слышал от Макмиллана? Он говорил о том, что будет на комиссии?
– Нет, – ответил Дэн, – но Макмиллан очень спокоен. Еще вчера он бегал, как угорелый, а сегодня вдруг успокоился.
– Что остальные? Кто-нибудь из наших собирается выступать?
– Я не знаю. Отвлекись. Займись этими убийствами, – заключил Дэн, – поезжай в Джерси.
Глава 4. Он, Дженкинс
(Понедельник 18:15)
По приезду я обнаружил полицейский кордон. Стены домов отсвечивали синим и красным в тон свету, меняющемуся в сиренах. Зевак не было и я с легкостью нашел детектива, который с уставшим видом руководил роем сержантов и коронеров в черных кепках.
– Отчет до сих пор не составлен? – спросил я его.
Детектив посмотрел на меня с нескрываемым отчаяньем, но по опыту я знал, что это всего лишь привычное состояние для его мимических мышц. В мире детективов не было принято тренировать улыбку от уха до уха. Лица этих парней чаще всего застывали в злобе или в отчаянии, в зависимости от того, как реагировала их нервная система на прелести профессии вроде вспоротых кишок и ночных вызовов. Хотя я и встречал как-то улыбчивого детектива, но он улыбался потому, что стал детективом слишком поздно, да и был всегда немножко под мухой. Так что это не считается.
– А вы, простите? – спросил он меня. Голос его с натяжкой можно было назвать дружелюбным и малость надменным. Вот куда реализовалось его продиктованное тысячами плакатов желание иметь беззаботную улыбку.
– Я
