октябре на Патриарших…»
В октябре на Патриарших
Пили пиво с жирной рыбой,
Не хотели слушать старших,
И земля, как стол накрытый,
Всё отведать нас манила
Блюда пряные сырые,
В них неведомая сила
И повадки озорные.
А долги росли так быстро,
Как растут чужие дети,
И цыганское монисто,
И помада на конфете
В дневниковые просторы
Из других стихов стучались.
И признания, и споры
Даже утром не кончались.
В октябре служили чуду,
Хохотали, веселились
И не знали, что повсюду
Мысли мрачные селились,
И ещё о том не знали,
Что ноябрь – сварливый отчим,
Что себя мы потеряли
Между прочим, между прочим…
«По клавишам времён порхают чьи-то пальцы…»
По клавишам времён порхают чьи-то пальцы.
О чём же мне писать? О чём же мне грустить?
Всплывают из глубин шопеновские вальсы,
И мне так сладко их на волю отпустить.
Плечистая тоска у двери караулит,
Она явилась к нам из рода великанш,
Пора уже разбить мой опустевший улей,
Пора уже сыграть мой привокзальный марш.
Сомненья тяжелы, как золотые слитки,
Упрямо ждёт беды пожухлая трава.
Вчерашнее меню, вчерашние улыбки…
О чём я говорю? Ведь это всё слова….
Любимые друзья пророчили дурное,
Любимые враги пытались застращать.
И я при них сжигал обличье шутовское…
Простите, господа! Я так хочу прощать…
«Помнишь, мы всё потеряли…»
Помнишь, мы всё потеряли…
Утро плелось по мосту,
Бодрые марши звучали,
Спал часовой на посту.
Техника в город входила,
Публика шла на парад.
Помнишь, как ты не любила
Праздничный пёстрый наряд?
Флаги алели на стенах
Заспанных серых домов.
В улицах узких и тесных
Я оставаться не мог.
Солнечной пеной пролилось
Пиво из кружек больших.
Прошлое не торопилось
Пламенно жить за двоих.
А командиры орали,
А подчинённые шли.
Помнишь, мы всё потеряли
И ничего не нашли.
«Прижалась ко мне плечом…»
Прижалась ко мне плечом
В троллейбусе краснобоком.
– В чём я виноват? Ни в чём…
Так что ж всё выходит боком?
Упрашивают меня,
А я не хочу остаться.
– Привычки, – твердят, – меняй,
Хватит, – кричат, – скитаться.
А ты молода, как снег
На первой декабрьской пьянке,
И жмёшься ты не навек,
А только до Якиманки.
И вряд ли когда-нибудь
Вернётся орёл двуглавый,
И вряд ли мой бренный путь
Закончится громкой славой.
Но
