уже и забыл о ней, когда она вдруг неожиданно пришла на консультацию. Оказывается, что за это время она успела распрощаться с рекламной стезей и сейчас бухгалтерствует себе в небольшой строительной фирме. Соответственно, я стал ей как бы нужен. В общем, стали встречаться беса тешить.
К Ирине обычно приходили поздно вечером, поскольку и у меня были вечерние занятия, и она училась в вечернем институте рядом, а утром разбегались. Пока Ирина готовила ужин, я стирал свои трусы и носки в раковине. Это чтобы назавтра на утренних занятиях хоть что-то было совсем чистым. Для повышения уверенности в себе.
– Ты как енот-полоскун.
Стыдно признаться, но я почему-то ничего не знал тогда про подобных енотов, для меня енот был вообще не более, чем будущая шапка или воротник. Поэтому воспринимал как издевку:
– На себя посмотри, спринтер с препятствиями.
Во время секса она требовала от меня двигаться как можно быстрее. Сама была высокая, стройная и молодая, а я, как уже не раз упоминалось, был не первой свежести и достаточно тяжел. И вообще я не люблю быстро ни есть, ни работать, ни чего другое. Результат вроде есть, а процесса как будто не было. Это как вместо полива каждого кустика отдельно вылить сразу все ведро на клумбу, чтобы с глаз долой – из сердца вон.
И вообще, нет того, чтобы самой постирать, еще иронизирует, лахудра. Это на первый взгляд красивая модель, а женственности кот наплакал, какая-то почти никакая, так сказать, комнатной температуры. Целоваться не любит, сперму в рот не любит, в попу отказывается, сиськи почти не чувствительные. Вся радость у нее между ног, разве что сами ноги от ушей. Модель, что тут говорить.
Если бы еще лежа на ней, да еще сдвинув под собой ее модельные ножки, а то ведь стоя ей нравится больше. Да еще встанет не к кровати, а к подоконнику, а ростом почти с меня, чтобы войти до конца приходится почти что на цыпочки вставать.
Особенно остро это почувствовалось на рыбалке. Конечно, было весьма лестно спускаться с ней к воде купаться. Окрестный народ во все глаза таращился на неизвестно откуда взявшуюся модель с обложки глянцевого журнала или даже ковровой дорожки.
Но если бы они знали, как неохота ее сейчас, когда после шашлыка и коньяка полежать бы у костра, о вечном подумать, так нет же, работай, выполняй свои мужские обязанности с повышенной скоростью. А что делать, если она уже уперлась руками в дерево, и выгнулась ко мне дугой.
– На.
– Давай.
Я обреченно задвигался в ней и думал только об одном – скорее бы все кончилось. Но вот, наконец, она повернула ко мне голову:
– Я все. Ты будешь?
– Нет, можно я завтра?
– Можно.
Я облегченно вышел из нее и перевел дыхание. Потом мы оделись и расположились у костра. Она свернулась калачиком на коврике под моей зимней курткой и сладко
