то им», – вроде как и соглашались мамочки Арнольдов: «Но подсуетиться заранее не помешает», – и продолжали нахваливать каждая своего сына.
Нора выбрала Арника. Но продолжала ласково посматривать на Нолика… ну так… на всякий случай.
На момент рождения сына Гриша владел сапожной будкой, где чинил башмаки и туфли всему району, весело постукивая молоточком с самого утра.
Но время шло и деятельный и предприимчивый характер Гриши дали ему возможность открыть в начале небольшое ателье, а затем и цех по пошиву обуви.
По ночам цех продолжал работать, отшивая суппермодные кроссовки фирмы Абибас, которые мгновенно расходились по фарце, радостно втюхивавшей обувку лохам, выдавая ее за фирмУ. Вовремя занесенная кому надо в необходимом размере дань, обеспечивала Грише безопасность, а его бизнесу процветание.
У Лейба не было ни деловой хватки, ни терпения, ни работоспособности Гриши. Он лелеял и вынашивал планы немедленного обогащения, хватался то за одно, то за другое, но все его начинания очень скоро лопались, как мыльный пузырь.
Раиска орала на весь двор, называя мужа ушлёпком и неудачником, Нолик убегал из дома, шел к другу и молча, плакал, когда Двойра ласково гладила его по голове.
Гриша хотел помочь соседу, предлагал тому то одну, то другую работу в своём цеху, но Лейбу все не подходило, и он отмахивался от неплохих, в принципе, предложений.
Когда Двойра в очередной раз завела с мужем разговор на тему, что нужно помочь соседу, Гриша ответил резко, в несвойственной для общения в семье манере:
– Что ты хочешь, Двойра? Чтобы я подарил соседу свой бизнес, в который вложил и часть своей жизни, и все наши деньги? Так этого не будет, как ты понимаешь. Я предлагал Лейбу работу не один раз, но ему все плохо, все его недостойно. Я так думаю, что был бы счастлив сосед, только оказавшись на моем месте. Ну так будка сапожная в глубине двора пустует, инструментом я обеспечу, пусть садится и начинает тот путь, что проделал я! Больше разговоров о несчастном Лейбе, которому по-жизни не везет, со мной не заводи. Он сам выбрал свой путь, нельзя человека насильно втащить в благополучие!
Двойра растерянно хлопала глазами, слушая гневную тираду своего мягкого и доброго мужа:
– Как скажешь, Гришенька. Больше говорить о них не стану. Еще не хватало мне скандала в семье из-за какого-то Лейба.
Семья, окружение, в котором растет ребенок, очень часто становятся основополагающими в его формировании. Как личности, как человека.
Арнольды не стали исключением. После окончания школы Арник поступил в Политех, на экономический факультет, и уже через два года от начала обучения, вел всю финансовую документацию на фабрике отца, нарабатывая связи, опыт и экономя деньги семье.
Нолик, следом за другом, тоже подал документы в Политех, но, закончив школу кое-как, не желая сидеть все лето за учебниками, чтобы хоть как-то подготовиться, экзамены завалил и, просидев год на шее у родителей, был призван в Армию, как только ему исполнилось восемнадцать.
Все
