мире больше нет места для Ангелов…
– Что же мне теперь делать? кто подскажет? кто научит, как быть?
– Слушай мужа, Ольга, сегодня он тот, кто охранит и тебя и детей… если сможет…
Ангел загремел крыльями, и только сейчас Ольга заметила, что его, всегда белоснежные, крылья отливают стальным блеском, да и в глазах появился какой-то незнакомый металлический свет.
– Мне пора. У меня своя битва.
Ангел расправил крылья и вылетел в окно, разбив стекло, ставшим словно железным, крылом.
– Я увижу тебя еще?
– Увидишь! Жди…
Уже через день, сделав все, как велел муж, упаковав в нашитые пояса царские золотые червонцы и большую часть драгоценностей, зарыв то, что не поместилось или не было достаточно ценным, в любимом саду, Ольга была готова к бегству.
Поздним вечером Людвиг усадил Ольгу и полусонных детей, тяжело передвигающихся от сковывающих движения поясов, на телегу, запряженную выездным жеребцом и, тихо ведя коня под уздцы, навсегда покинул родовое гнездо, принадлежавшее его предкам четыре столетия…
Ближе к рассвету семья добралась до железной дороги, проходящей через волостной город.
Людвиг выпряг жеребца, поцеловал его в теплую морду, протянул невесть откуда взявшийся кусочек сахара…
– Ну, беги, – Людвиг шлепнул рукой жеребца по крупу, но тот и не думал уходить, только недоуменно посматривал на хозяина.
– Да беги же ты! Бисова дытына! – Людвиг изо всей силы огрел жеребца вожжами. Лошадь заржала от боли и обиды и унеслась в ночь…
Неся полусонных детей на руках, семья добралась до железнодорожной ветки.
– Теперь сидите тихо, я скоро вернусь, – Людвиг растворился в темноте.
Откуда-то издалека донесся паровозный гудок, и в это же время из сумерек вынырнул Людвиг, подхватил на руки Ванечку, сказал Ольге:
– Бери Ванду и будь готова. Поезд не остановится, только притормозит, нам нужно успеть сесть в вагон.
– Я не смогу! Ванда тяжеленькая, да еще и это золото, – Ольга замерла в растерянности.
– Сможешь. Да и пояса на ней нет… уже…
Ольга поняла, что первая плата за ее и детскую жизнь была сделана. Кому? Когда?… да какая разница…
Ольга подхватила дочь на руки и побежала вдоль притормаживающего состава.
Они поравнялись с бронированным вагоном литерного поезда, в котором была приоткрыта дверь, Людвиг вбросил Ванечку в вагон, ухватил подмышки жену, крепко прижимающую к груди дочь, и втолкнул их, а затем забрался сам в уже начавший набирать скорость состав…
Глава 6
Ольга плохо помнила, как они добирались до Петрограда. Уже к вечеру второго дня пути у нее начался жар и она впала в полузабытье. Найденный, каким-то чудом врач, едва взглянув на Ольгу, сказал:
– Это тиф! – и, обернувшись к мужчине в военном френче без знаков различия, в сопровождении которого он пришел, добавил:
– Немедленно ссадите
