котами, куда катится этот мир, Слава!
Но девушка только отвернулась, накрывшись с головой одеялом. Теперь она до вечера будет спать.
– Ладно, отдыхай. А я пойду в комп поиграю, надеюсь, туда ты не пускала эти ворсистые коврики?
– Наконец-то, – пробормотала Слава, притягивая к себе Владыку и гладя его по нежной шерстке. Вскоре ее рука ослабела, и девушка уснула.
Ей снились коты. Они сидели за столом и пили… ее вино, как на картине, которую выставляли современные художники на старом Арбате, надеясь продать немыслимое творение туристам.
Мирослава в любимой пижаме с изображением полосатого енота сидела напротив и молча слушала их треп.
– Нет, ты видел! Она позволила этому бородачу остаться у нее, да еще обнимать себя! – ворчал Бегемот, дергая ушами.
– Чего ты от нее ждал? Думал, она будет хранить верность, вдруг превратившись в монашку? – Владыка покачал головой и отпил из бокала, придерживая его когтистой лапой.
– Нет, но не при нас же.
– Ее обнаженный вид тебя радует, а как появляется соперник, так ты злишься – это нормально.
– Я поражаюсь, как ты все это терпишь с таким спокойствием, – возмущенно зафыркал рыжий.
– С большим трудом. Зато это отличный способ потренировать выдержку. Мы не знаем, надолго ли задержимся в этом облике. Ведьма сказала, что пока сама не решит.
– Старая болтушка и сводница.
– Что ей еще остается делать? Она знает Мирославу несколько лет и желает ей добра. Я и сам не в восторге от ее бывших, один хуже другого. И это еще мягко сказано, – Владыка покачал головой и тяжело вздохнул, его длинные усы зашевелились вместе с розовым носом.
– Она подошла к сводничеству очень странно – велела быть в этом обличие, привыкать, наблюдать, а что потом? Вдруг мне не понравится… – заныл Бегемот, макая кончик пушистого хвоста в бокал.
– Экий ты разборчивый. Раньше нужно было думать, прежде чем отказываться от руки принцессы Забавы. А теперь радуйся, что ты в этом мире, вдалеке от тех неприятностей, которые повлек твой отказ. Я поражаюсь, ты несколько месяцев живешь здесь, а от животного в тебе больше, чем от человека. Что это еще за кошачьи игры с перышком? – строго спросил Владыка.
– На себя посмотри, стоило увидеть мышку – и побежал, чуть ли не приплясывая на задних лапах, – Бегемот хмыкнул и обрызгал собеседника вином, отряхивая хвост.
– Это… просто инстинкты.
– Ну не надо, не заливайте мне, дражайший герцог. Признайтесь, что вашей кошачьей натуре пришлось по нраву играть с этой милой игрушкой. В конце концов, в том, что животные прихоти берут верх, нет ничего странного. Ведь большую часть времени мы проводим в этом облике, что влечет за собой некоторые последствия, – успокоил его Бегемот, откинувшись на спинку стула. Он сидел в прямом смысле слова, щелкая длинными ноготками и кивая головой, будто в ритм музыке, которую слышал только он.
– Ведьма
