«Раз меня не тронули, значит, нечего волноваться», – стиснув покрывало, девушка решила перебраться в постель. Грифельный карандаш и бумагу она вернула на стол, но рисунка так и не нашла. Догадка закралась ей в голову, а губы тронула едва заметная улыбка. «Возможно, это очередная тайна, которую мне предстоит разгадать».
Она забралась на мягкий матрас и вдруг услышала странный гудящий звук. Выудив нечто из-под подушки, девушка усмехнулась – это оказалась лютня3.
– Кто же тебя сюда спрятал? – она провела пальцами по струнам, и те издали знакомую мелодию. Оталии сразу стало легче на душе. В полумраке струны блестели, словно лунный свет играл на них, а не ее пальцы.
Выводя мелодию, принцесса стала напевать. Вначале едва слышно, но с каждой минутой ее голос набирал силу и уже звучал на всю башню. Эхо отдавалось от потолка и стен, а Оталия все не останавливалась. Нет, она не пела о грусти и тоске. В ее песне звучали слова покоя и счастья, полные тепла и ласки.
Девушка не знала своего похитителя, но надеялась, что он не убьет ее.
Знала бы она, как сердце чародея, стоявшего за дверью башни, быстро забилось. Как он приник к шершавой поверхности и коснулся пальцами дверного замка. Голос принцессы был подобен пению сирены.
Он хотел поквитаться с королем, отобрав одну из его дочерей, а сейчас с замиранием и трепетом слушал, как поет принцесса. Он не знал ее имени, боится ли она…
«Нет, ей не страшно. Она не испугалась ни меня, ни того, что я запер ее в башне», – ему захотелось узнать, в чем секрет принцессы. Почему она так спокойна и поет…
Дверь скрипнула, и он приоткрыл ее, образовав щель: девушка сидела на ложе, волосы рассыпались по плечам и простыне. Мертвенно-бледные пальцы скользили по вибрирующим струнам, глаза были закрыты. Чародей понял, что даже не знает, какого они цвета.
– Ты совсем не боишься ожидающей тебя участи? – спросил он.
Мелодия смолкла.
Она подняла на него серебристо-серые глаза в обрамлении длинных ресниц. Черты ее лица заострились. Девушка отложила лютню и, поднявшись с кровати, подошла к нему.
Минуту она вглядывалась в его лицо. Он был не уродлив, но и не прекрасен, как ее будущий жених с тонкими, несколько девичьими чертами лица и большими голубыми глазами. Взгляд незнакомца был пронзителен и далек от юношеской наивности, которую она встречала у других претендентов на её руку и сердце. Темные волосы незнакомца были коротко острижены. В его внешности не было ничего для придания шарма: ни кудрей, ни даже бородки из редких волосков. Острый, гладковыбритый подбородок, тонкие, строгие губы. Правую скулу прочерчивал длинный шрам, а в мочке уха поблескивало крохотное серебряное колечко. Широкие плечи скрывал плащ.
– Вы полагаете, приготовленная отцом участь лучше, чем заточение здесь? – она развела руки в стороны. – Насколько мы далеко от королевского замка?
Незнакомец нахмурился:
– Достаточно
Лю́тня – струнный щипковый музыкальный инструмент с ладами на грифе и овальным корпусом.
