на всю ночь, окунувшись в мир любимых книг.
Весь этот центральный проход-коридор – Нюта называла его дорогой смертников- вел к небольшому возвышению, буквально одна ступенька. А там… Справа огромных размеров стол секретаря Эльвиры и мимо нее не сможет пройти никто. Он стоит у кабинета самого Зверя с массивной дверью и бронзовой ручкой. Левее зал для совещаний. Матовое непрозрачное стекло от пола до потолка, через которое едва можно разглядеть силуэты. Слева – небольшой кабинет личного помощника Кугурова и еще один, совсем неприметный. Нюта говорит, что он всегда закрыт и никто никогда не видел, кто его занимает. Никаких табличек и надписей. Просто дверь.
Стол Нюты находился у самой перегородки перед кабинетами начальников отделов, и я его знала, как свои пять пальцев. Идеальный порядок на столе, маленькая рамочка с фотографиями Оли и непозволительная роскошь в виде беспорядка в нижнем ящике – две кружки, крохотные конфетки, пара фантиков, пакетики с растворимым кофе, три плитки шоколада и зарядка для телефона. В двух верхних – почти точная копия рабочего места. Калькуляторы, в толстой папке таблицы с необходимыми ценниками каждой позиции, которые рассчитывала Нюта, несколько ручек – все разложено чуть не по линейке. И ничего лишнего, не относящегося к работе.
Я поставила свой рюкзачок на стол, скинула пуховик на спинку Аниного кресла и улыбнулась. Двенадцать часов дежурства в полном одиночестве с книгой любимого писателя в обнимку – маленькое счастье для Катарины Луковой. И откладывать его я не собиралась. Только быстро сходила до небольшой комнатки-кухни, чтобы убрать в холодильник бокс с салатом и налить кипяток из кулера – за пропажу пакетика с кофе Нюта меня ругать не будет. Да и держала она их по большей части для меня. Три ломтика шоколада на блюдечке, прихваченном с кухни, кружка с кофе рядом, а я бережно достаю свое сокровище. Новый роман Потапова, еще тонко пахнущий типографией… Блаженно щурюсь, вдыхая этот непередаваемый запах. Ни одна электронная книга никогда не сравнится по ощущениям от настоящей. И пусть она стоит дороже, и купить их бывает подчас почти невыполнимой задачей – книги Потапова сметались с прилавков в первые дни продаж, – но для меня было особым наслаждением перелистывать настоящие страницы, чувствовать подушечками пальцев легкую шероховатость бумаги… О да… блаженство на грани фантастики, заключенное в обложку, за дизайн которой Потапов воевал с издательствами до последней капли крови последних. Каждая его книга всегда легко узнавалась на полке уже по корешку. На треть черная сверху и белоснежная снизу, словно одним этим сочетанием он констатировал, что светлого всегда будет больше. И в его книге, и в жизни в целом. Мне бы такую уверенность… Минут двадцать я крутила книгу, рассматривая ее со всех сторон, оттягивая чтение, но стоило только перевернуть первую
