действительно нашли бедного Якоба в припадке… но это был припадок сонливости. Мальчик лежал в укромном уголке галереи и храпел, как утомлённый солдат. Громкий хохот, вызванный этим открытием, привлёк сердитого сто-рожа.
– Что тут происходит? – крикнул он. – Прекратите бесчинство! Эй ты, пивной бочонок, проснись! – И он весьма бесцеремонно растолкал Якоба.
Как только Питер понял, что здоровью Якоба не угрожает опасность, он поспешил на улицу – вылить воду из своей бедной шапки.
Пока он расстилал в ней носовой платок, чтобы уже обледеневшая подкладка не прикасалась к его голове, остальные мальчики спустились по лестнице, таща за собой ошалевшего спросонья и возмущённого Якоба.
Снова был отдан приказ отправляться в путь. Якоб наконец совсем проснулся. Лёд здесь был немного шероховатый и с трещинами, но мальчики не унывали.
– По каналу побежим или по реке? – спросил Питер.
– Разумеется, по реке, – отозвался Карл, – Вот хорошо-то будет! Говорят, лёд на ней отличный всю дорогу. Только по реке гораздо дальше.
Якоб Поот тотчас же заинтересовался этими словами.
– А я стою за канал! – крикнул он.
– Ну что ж, побежим по каналу, – решил капитан, – если только все согласны.
– Согласны! – крикнули мальчики довольно разочарованными голосами.
И капитан Питер помчался вперёд, бросив:
– Отлично… За мной! Через час будем в Хаарлеме!
Глава XI. Большие мании и маленькие странности
Они катились во весь опор, как вдруг услышали грохот нагонявшего их амстердамского поезда.
– Эй! – крикнул Людвиг, бросив взгляд на железнодорожное полотно. – Кто обгонит паровоз? Ну-ка, давайте наперегонки!
Паровоз свистнул, должно быть возмущённый такой наглостью. Мальчики тоже свистнули… и пустились во всю прыть.
Секунду ребята мчались впереди, во весь голос крича «ура», – только секунду, но и это уже было кое-что.
Успокоившись, они продолжали путь, не торопясь и позволяя себе разговаривать и шалить. Иногда они останавливались поболтать со сторожами, стоявшими на определённом расстоянии друг от друга по всему каналу. Зимой эти сторожа очищают лёд от мусора и вообще от всего, что мешает движению. После метели они сметают со льда снежный пушистый покров, прежде чем он станет твёрдым и красивым, как мрамор, но очень неудобным для конькобежцев.
Порой мальчики настолько забывались, что шныряли между вмёрзшими в лёд судами, стоявшими где-нибудь в затоне. Но бдительные сторожа быстро выслеживали ребят и, ворча, приказывали им убираться прочь.
Канал, по которому мчался наш отряд, тянулся, прямой, как стрела, и таким же прямым был длинный ряд голых, тощих ив, растущих на берегу. На той стороне, высоко над окрестными полями, шла колёсная дорога, проложенная на огромной плотине, которую построили, чтобы не дать разливаться Хаарлемскому озеру.
Гладкий, как стекло, канал терялся вдали, и линии его берегов сходились в одной точке. По льду катилось множество конькобежцев, буеров
