донесся шум. Сквозь мутную пелену туманного утра царь Лидии разглядел красный штандарт на стене. Персы захватили укрепление. Все пропало. Они уже здесь.
– Костер! Разожгите костер у святилища Кибелы! – приказал царь.
У него еще была надежда остаться счастливым. Ведь отвергнутый им Солон оказался прав, когда уверял, что нельзя называть человека счастливым до его смерти.
Кончина героя на поле битвы не сопоставима с самопожертвованием богам ради спасения города. Это угодная жертва. Он был прав, этот чудак из Афин, которого он выгнал с позором. Раскаяние все-таки пришло. Несколько запоздалое, но все же.
Крез принял соответствующее самобичеванию решение. Он собирался принести себя в жертву. Себя и своего немого сына! Чтобы отправиться к богам, вместе с отпрыском обрести наконец вожделенное счастье!
Враги были рядом. Их дротики и стрелы вонзались в стражников. Одно копье пролетело совсем близко, едва не задев лидийского царя.
– Не убивайте его, это Крез! – услышал царь незнакомый дрожащий голос.
Он обернулся и вдруг понял, что это прокричал его немой сын. Он обнял его и вымолвил в слезах:
– Ну вот. Ты и заговорил в самый бедственный мой день. Все как предсказал оракул.
Значит, день этот наступил. Пора…
Связки с высушенными ветками тутового дерева облили оливковым маслом и бросили под пирамиду из трехметровых бревен. Крез поднялся на самый верх по ступенькам из обтесанных топором стволов кедра к торчащей мачте костра. Он прижался к ней сам, держа за руку своего сына. В какой-то момент он передумал и оттолкнул подростка:
– Живи! Быть может, тебя пощадят! А я приму смерть во спасение моего народа и столицы!
Мальчик сбежал по ступеням, рыдая. Крез подал знак своим лучникам. Те выпустили огненные стрелы в связки с сучьями. Пламя вспыхнуло мгновенно. Его языки охватили бревна, поднимаясь все выше к мачте, где стоял Крез.
Скоро вокруг костра не осталось ни одного лидийца. Лишь беззащитный мальчик, который теперь умел говорить. Но его закололи на глазах у отца, ибо он поднял камень, чтобы бросить его в чужака. Этим чужаком был Гарпаг. Крез вдруг вспомнил, как скормил предателю его собственного сына. Еще мгновение, и загорелась его царская одежда. Расшитое золотыми узорами платье загорелось, как масляный фитиль.
Персы из племени маспиев окружили костер, слушая поверженного царя. Обрывки его речи доносились до победителей несвязными фразами. Едкий дым, попадая в горло, мешал царю говорить. Он горел.
– Пусть будет угодна моя жертва! Теперь здесь все твое, Кир. Останови разграбление города. Твои воины убивают теперь твоих подданных и грабят твое имущество! Не губи мой народ!!!
– Потушите костер! – раздался голос Кира, он подоспел к разгару боя за акрополь, и теперь был здесь в сопровождении гвардии и мидян.
Гвардейцы и маспии попытались потушить костер и разобрать бревна. Но огонь разросся настолько, что их попытки оказались тщетны.
