искал блюдце. А когда повернулся, обнаружил, что Виталий заснул. Это было так странно и неожиданно, а главное нелогично, что Гена замер с блюдцем в руке в неестественной позе, не зная, что дальше делать. Стоял и разглядывал убийцу. Спал тот вполне по-детски, с полуоткрытым ртом, с серьёзным выражением лица. Брови убийцы топорщились.
Гена мысленно обозвал своего младшего брата «сволочью», и на цыпочках вышел из кухни.
В прихожей, возле книжных полок Гена смог свободно вздохнуть. Привычная злость на Митю заняла своё привычное место. Где-то в области диафрагмы появилась тяжесть. Как правило, кроме злости и раздражения никаких других сильных чувств он к младшему брату не испытывал. Можно сказать, что Гена даже ждал, что брат сделает что-нибудь не так, ошибётся, скажет нелепость. Тогда для Гены всё вставало на свои места.
Ему было три года, когда мать принесла Митю из роддома. В тот момент Гена, под руководством деда смазывал мазью крохотные лыжи.
– Кто это? – спросил он у матери.
– Это твой братик, – мать улыбнулась несколько виноватой улыбкой. – Будешь с ним играть.
– Отнеси его обратно. Он мне не нужен, – заявил Гена. – Мне, вон, дедушка лыжи подарил.
А потом вышло так, что Гена стал для Мити не только старшим братом, но и чем-то вроде отца, потому что отца у них не было. И самого детства смотрел на Митю не как на человека, а как на воспитанника. И хотя роль наставника Гена с самого детства считал лишней нагрузкой, отказаться от неё он был не в силах. Потому что не знал, как это сделать, да и мать его хвалила, когда он строил из себя взрослого. Но похвалы похвалами, а раздражение никуда не пропадало. И с годами превратилось во что-то вроде хронической болезни. При виде Мити, выражение лица у Гены, становилось неприятным, кислым и недовольным.
А в настоящий момент Гена и вовсе был в ярости. Убийца спал на кухне, а Гена сидел в прихожей на старой стиральной машине с блюдцем в руках, зубы его были крепко сжаты, а губами он проговаривал все известные ему матерные слова. Помимо всех своих грехов, Митя задвинул стиральной машиной вход в единственную комнату, так что хозяину квартиры вообще некуда было деться.
Митя вошёл в квартиру неожиданно.
– Ты чего здесь сидишь? – спросил он громко.
– Тише ты! – прошипел Гена.
Митя перешёл на шепот:
– Что случилось?
– Твой друг заснул, – ответил Гена. Содержание сарказма в его голосе превосходило все допустимые нормы.
– А чего ты его не разбудишь? – задал Митя резонный вопрос. Это окончательно вывело Гену из себя. Он спрыгнул со стиральной машины, и стал наступать на Митю, выдвинув подбородок вперёд.
– А зачем ты его сюда приволок вообще? – о сохранении тишины Гена не забывал. Говорил шепотом.
– Он мне помогает. Ты чего имеешь против?
Человек всегда чувствует, когда ему стоит закрыть рот и промолчать. Он прекрасно
