в свое время далась очень тяжело.
– Мы не умеем считать в столбик, – раздраженно ответил Фурундарок. – Нам не нужно считать в столбик. Я могу дать ответ сразу же, ничего не считая.
– Только ты или обычные гхетшедарии тоже? – спросила Полина.
– Ты что, оглохла? Я сказал «мы».
– Ну вдруг ты себя так называешь! А то ты вон какой важный! Может, ты окончательно зазвездился, откуда я знаю?!
– Я не могу зазвездиться окончательно! – заревел Фурундарок, сжав кулачки. – Я Величайший Господин! Я демолорд Паргорона! Я Альфа и Омега! Несметные полчища демонов у меня в подчинении! Жители всех миров мочатся в порты при одном звуке моего имени!
– Да ладно тебе, ладно! – испугалась Полина. – Успокойся уже, чего ты! Нас сейчас опять запалят!
И впрямь, запалить могли. От Фурундарока будто хлынул какой-то… ветер. Неощутимый, без запаха и вкуса, но волосы от него вставали дыбом. Стало вдруг так страшно, как будто в пропасть летишь. Какая-то старушка даже упала в обморок.
Близнецов это, правда, выручило. Вокруг нее все сразу захлопотали, так что на психующего младенца никто внимания не обратил.
– Ладно, ладно, ты демолорд и ты офигенный! – выставил вперед руки Денис. – Мы поняли, не комплексуй! Ты только объясни, почему ты младенец?
– Ты по приколу себе такое выбрал, что ли? – добавила Полина.
Лицо Фурундарока исказилось. Оно стало таким бешеным, что близнецы отшатнулись.
Однако в следующую секунду его черты разгладились, а плечи опустились. Он обмяк, как шарик, из которого выпустили воздух, и почти что грустно сказал:
– В этом и есть моя особенность, смертные. Хотите слушать дальше?
– Ну… а у нас есть выбор? – покосился на десерт Денис.
– Нету.
– Тогда хотим.
– Правильный выбор. И закажите-ка мне пина коладу.
Фурундарок продолжил. И рассказал, что кроме разумности, зубов и умения говорить у младенцев-гхьетшедариев нет преимуществ перед человеческими. Летать они еще не умеют. И вообще ничего не умеют, кроме как сучить руками. Они естественным образом взрослеют ровно с той же скоростью, что и люди. Превращаются в детей, потом в подростков, затем взрослых, а если выждать весь срок – то и стариков.
Но так долго выжидают немногие. Дело в том, что естественное взросление длится ровно до тех пор, пока гхьетшедарий не совершит в самый первый раз преобразование. Не перейдет в свой истинный облик. Как только он это сделал – все, стоп, одноформство закончено. Гхьетшедарий обретает все свои демонические силы и навсегда застывает в том виде, в котором это сделал.
Ждал тридцать лет – вечно будешь тридцатилетним. Ждал сорок – сорокалетним. Не дождался, остановился на пяти годах – что ж, ходить тебе теперь вечно ребенком.
И учитывается не только возраст. Был ты на момент превращения худым – всегда будешь худым. Был толстым – всегда будешь толстым. Сидел
