– но и не отдалялся тоже; тусклый огонек, маячивший впереди, с негромким скрежетом поменял место: автоматическая стрелка изменила направление пути.
Клав не видел Дюнки. Он ощущал ее присутствие – чуть впереди.
Потом она обернулась; глаза ее оказались различимыми в темноте:
– Клав… я… тебя…
– Я тоже, – сказал он поспешно. – Я люблю тебя, Дюн… Погоди!..
Три белых глаза, чуть ослепленные туманом, вынырнули ниоткуда. И ниоткуда обрушился грохот. И почти сразу же – гудок, от которого внутренности Клава слиплись в один судорожный ком.
Слишком много времени ушло, чтобы сообразить, вправо кидаться или влево; у тепловоза была огромная, как башня, темно-красная морда с двумя фосфоресцирующими оранжевыми полосками, широкой и узкой; Клаву показалось, что в центре железной хари он различает круглую эмблему машиностроительного завода. Решетка выдавалась вперед, как железная борода; вот падает человеческое тело, и его втягивает под решетку. Под грохочущее, перемалывающее кости брюхо…
Туман. И звезд не видно.
Он лежал на животе, обеими руками вцепившись в сухой кустик прошлогодней травы, а рядом, в десяти сантиметрах, железо громыхало о железо. Так, что содрогалась земля вместе с лежащим на ней человеком.
Он успел выпасть с дороги своей судьбы. Если это именно судьба явилась в облике тяжелого товарняка, который умеет подкрадываться незаметно.
Немолодая женщина в докторском халате, с ординарным, незапоминающимся лицом долго переводила взгляд с разбитого окна в машине на опухшую Ивгину физиономию. И снова на разбитое стекло.
– Требуется помощь? Случилась авария?
– Благодарю вас, госпожа Сат. Девушка чувствует себя уже лучше; проследите, чтобы охранник у ворот проверял документы у въезжающих.
– Но, патрон, он вас узнал…
– Потрудитесь объяснить ему, что он должен требовать пропуск у всех. Абсолютно. Теперь я спущусь вниз, девушка пойдет со мной, и нам потребуется провожатый – с ключами.
– Я сама могла бы…
– Если вас не затруднит.
Минуты три они ждали, пока женщина вытащит из сейфа гремящую связку ключей, а из высокого шкафа – два белых халата. Крахмальная ткань остро пахла дезинфекцией – Ивга стиснула зубы, подворачивая чересчур длинные рукава.
В коридоре запах стал сильнее. Ивга с детства ненавидела характерный запах медучреждения. Рассеянный свет белых дневных ламп, вазоны с неестественно сочной зеленью и блестящий, чисто вымытый линолеум.
– Это больница?
– Да. Я тебе потом объясню, что это такое.
Голова налилась новой болью, Ивга не удержалась, поднесла руку к виску. За коридором последовала лестница, ведущая вниз; двое молодых парней в халатах, распираемых мощными плечами, – их позы казались одновременно угрожающими и расслабленными. При виде женщины с ключами оба подтянулись, при виде инквизитора – вытянулись в струнку.
– Тут крутые ступеньки, возьми
