трудно найти скверное вино, – киваю я, – но лучше этого золотистого кагоарского я никогда в жизни не пробовал.
Эта похвала даётся мне без особого труда. Вино действительно великолепное.
Лесоруб хмыкает и оглядывается на своих приятелей. Он растерян. Ведь ни один межгорец никогда не употребил бы слово «Закриарье» в разговоре с местными жителями. Лесоруб этого не ожидал.
– Как тебя зовут? – спрашивает лесоруб, повернувшись ко мне.
Я не отвечаю. Этого требует уже этикет Межгорья. Если тебя интересует имя собеседника, то вначале следует представиться самому.
– Меня зовут Кавар! – гордо заявляет лесоруб, сделав вид, что предыдущей фразы он просто не произносил.
– Имя великого человека, – говорю я с уважением. – Великого Воина Закриарья! А меня зовут Оке.
Лесоруб мнётся. Во всех легендах, что в Закриарье, что в Межгорье, Бессмертный Бог Оке пользуется уважением. Ну, это и понятно – бог, всё-таки… И во всех легендах Великий Воин Кавар всегда очень почтительно отзывается о Бессмертном Боге Оке. Да и само моё имя – Оке – нельзя назвать исключительно межгорским. В Закриарье тоже нередко встречаются люди, носящие его.
Лесоруб оказывается в двусмысленном положении. Правила приличия теперь уже его обязывают похвалить моё имя, как это только что сделал я. Закриарские правила приличия. Которые, непонятно почему, соблюдает незнакомый межгорец…
Назовись я как-нибудь иначе, Кавар обязательно пустил бы в ход целый арсенал насмешек. Я знаю, что в Закриарье существует достаточно весёлых и скабрёзных историй, объясняющих происхождение почти каждого межгорского имени. И тогда уже мне надо было бы либо начинать драку, либо убираться отсюда. Но оскорблять имени Бессмертного Бога Кавару не хотелось. Как бы ни был пьян лесоруб, до богохульства он ещё не допился.
– Имя Бессмертного Бога, – бормочет Кавар, наливая себе вина и принимаясь сердито озираться по сторонам. – Куда это подевался трактирщик?
Понятно. Это же именно трактирщик назвал меня «каким-то межгорцем», предопределив весь дальнейший ход событий. Ну, сейчас трактирщику достанется! По самое «не балуйся».
– Послушай, Оке, – вдруг обращается ко мне Кавар. – А это у тебя что?
Кавар с притворным удивлением показывает пальцем на мой меч, лежащий на столе. И тогда я понимаю, что драться с ним, всё-таки, придётся.
И в Межгорье, и в Закриарье оскорбление личного оружия считается смертельной обидой. Кавар собирается прибегнуть к этому, как к самому крайнему средству. И чёрт меня дёрнул положить меч на стол!
– Что это, Оке? – настойчиво интересуется Кавар.
– Мой меч, – отвечаю я.
– Да ты что?! – удивлённо восклицает Кавар. – Твой меч?! Ты хочешь сказать, что это твоё оружие?! Тогда тебе надо написать на нём, что это – оружие, а не нож для разделки свинины! Ведь
