олчья стая или хозяин тайги – косолапый навалится своей многопудовой тяжестью. Тогда пиши, пропало. Бродяг – острожников, бежавших из Благодатского рудника Нерчинских заводов, поди, уж никто не ищет. Пропасть в бескрайней далях тайги человеку – раз плюнуть. Ох, не любит тайга бежалых, погубит и звать-то как – не спросит.
Добрые рогатины колодники сделали сами. В заплечных мешках – толика сухарей, да кремень и кресало. А в обмотках – онучах спрятаны самодельные острые ножи. Не взяв мокрый грех на душу, лишь скрутили и связали двух особо жестоких стражников. Жаль, ружья не успели забрать: внезапно появился наряд каторжной охраны, и пришлось, сломя голову, бежать от разъяренных сторожевых собак и вооруженной ружьями погони. Следы запутывали долго, бродя по мелкой каменистой речушке с очень студеной водой.
Топор сухо закашлялся, сплюнул кровавым сгустком, сбивая на лету часть густого облака гнуса.
– Как пить дать – не жилец паря. Оторвались мы далече, можно и малый костерок, – подумал идущий впереди Колода и, поглядывая на пламенеющие сполохи вечернего заката, решился на разведение костра. Острожники быстро собрали гору валежника и соорудили из мягкого лапника лежаки. Поев немного заплесневелых черных сухарей и запив речной водой, усталые беглецы сгрудились у полыхающего костра, размотав ноги и просушивая мокрые онучи. Едкий дым отгонял тучи назойливых комаров, и после весьма скудной трапезы бывших колодников потянуло ко сну.
Колода – длинный худой мужик с рыжей всклокоченной бородой, зыкнул из под нависших бровей своим черным глазом и авторитетно пробасил:
– Сторожить други надо, за костерком следить. Неровен час, явится всякий зверь или лихой человек, а мы все храпим. Вот и сгинем не за понюшку табаку! Первым бдит Топор, далее – Малец, а под утреню – я.
Костерок горел ярко и в алых отблесках огня, по мелькающим зеленым огонькам, было видно во тьме, что волчью стаю уже привлек свет и запах людей. Совсем рядом леденящий вой прервал дрему усталых каторжников, и они схватились за рогатины. Силуэт крупного зверя, по всей видимости, вожака возник совсем рядом, и можно было ясно разглядеть его белые клыки, сквозь которые сочилась обильная слюна. Хищный зверь уставился на людей своими светящимися зелеными глазами и еще более ощерился. Колода, осторожно зайдя с боку, с силой вонзил рогатину в тело волка, готовящегося к прыжку. Серый разбойник взвился свечой, завизжал, заскулил и попытался вырваться, но две рогатины острожников с силой пригвоздили его к земле.
Теперь грозных волков можно было не опасаться. Гибель вожака поумерила их кровожадные инстинкты, и серая стая потеряла управление охотой. Довольные мужики, еще не отошедшие от треволнений схватки с хищником, быстро освежевали зверя и стали поджаривать на прутьях мясо, сильно отдававшее псиной. Наевшись до отвала, повалились на мягкие лапные лежаки. И лишь Топор, время от времени заходясь сухим кашлем, подбрасывал валежник в костер. По его осунувшемуся желтому лицу с черной бородой и потухшими глазами можно было не сомневаться, что его грешные дни на матушке-земле сочтены жестокой старухой с косой.
Под утро подул сильный восточный ветер, и поднявшийся на сторожу, Колода прильнул к теплу, знобливо кутаясь в драный армяк. Следом за ветром небо насунуло дождевых туч и сильный ливень заставил беглых каторжников срочно прятаться под раскидистой сосной.
– Да! Шумит, гудит, скоро нитки сухой не будет. Обложило нас знатно. Как только стихнет, надо топать и искать укрытие. Повезет, если мы наткнемся на пещеру, а еще лучше – на скит кротких раскольников или стойбище диких хантов. Те народец гостеприимный, и не тронут русаков… – пронеслось в буйной голове Колоды. Терпеливо дождавшись малого дождя, группа беглых пустилась в нелегкий слякотный путь. Впереди их ждало незнаемое, неведомое. Лесистая местность постепенно повышалась. Появились выветренные скальные породы, похожие на сказочных чудовищ, застывших в камне. Среди них чудом приютились ели да сосны с вывернутыми наружу кореньями. Ручьев, рек и болот стало меньше и они не создавали в пути особых помех. Моросящий дождь и холод быстро съедали силы путников, и скоро стало ясно, что без пещеры и обогрева они все заболеют. На чахоточного Топора страшно было смотреть. Он еле шел, заходясь от хриплого сухого кашля, и его товарищи с опаской посматривали на больного товарища.
Подходящего укрытия в хитросплетении скал так не попалось. Зато дождь усилился и навалился вязкий туман, да такой, что дальше вытянутой руки ничего не было видно. Ватное туманное одеяло становилось все плотнее, и путники вынуждено остановившись, орали, окликая друг друга.
– Странная аномалия! Такой консистенции тумана я еще не видел. Аномальная зона! – непонятно воскликнул тихоня Малец.
Колода не стал обращать внимания на загадочные восторги товарища и скомандовал:
– Дабы не затеряться в бесовском месте, будем держаться друг за дружку. Авось повезет – выберемся. Не такое видели-перевидели. Туман, он и есть туман!
Но сгустки
