Ахматовские зеркала. Алла Демидова

      Это всплески жесткой беседы,

         Когда все воскресают бреды,

            А часы всё еще не бьют…

      Нету меры моей тревоге,

         Я сама, как тень на пороге,

            Стерегу последний уют.

      И я слышу звонок протяжный,

         И я чувствую холод влажный,

            Каменею, стыну, горю…

      И как будто припомнив что-то,

         Повернувшись вполоборота,

            Тихим голосом говорю:

      «Вы ошиблись: Венеция дожей —

         Это рядом… Но маски в прихожей,

            И плащи, и жезлы, и венцы

      Вам придется сегодня оставить.

         Вас я вздумала нынче прославить,

            Новогодние сорванцы!»

      Этот Фаустом, тот Дон Жуаном,

         Дапертутто[8], Иоканааном[9],

            Самый скромный – северным Гланом

               Иль убийцею Дорианом,

                  И все шепчут своим дианам

                     Твердо выученный урок.

      А для них расступились стены,

         Вспыхнул свет, завыли сирены

            И, как купол, вспух потолок.

      Я не то что боюсь огласки…

         Что́ мне Гамлетовы подвязки,

            Что́ мне вихрь Саломеиной пляски,

               Что́ мне поступь Железной Маски,

                  Я еще пожелезней тех…

      И чья очередь испугаться,

         Отшатнуться, отпрянуть, сдаться

            И замаливать давний грех?

      Ясно всё:

            Не ко мне, так к кому же?[10]

         Не для них здесь готовился ужин,

            И не им со мной по пути.

      Хвост запрятал под фалды фрака…

         Как он хром и изящен…

                  Однако

         Я надеюсь, Владыку Мрака

             Вы не смели сюда ввести?

      Маска это, череп, лицо ли —

         Выражение злобной боли,

            Что лишь Гойя мог передать.

      Общий баловень и насмешник,

         Перед ним самый смрадный грешник —

            Воплощенная благодать…

      Веселиться – так веселиться,

         Только как же могло случиться,

            Что одна я из них жива?

      Завтра утро меня разбудит,

         И никто меня не осудит,

            И в лицо мне смеяться будет

               Заоконная синева.

      Но мне страшно: войду сама я,

         Кружевную шаль не снимая,

            Улыбнусь всем и замолчу.

      С той, какою была когда-то,

         В ожерелье черных агатов

            До долины Иосафата[11]

               Снова встретиться не хочу…

      Не последние ль близки сроки?..

         Я забыла ваши уроки,

            Краснобаи и лжепророки! —

               Но меня не забыли вы.

      Как в прошедшем грядущее зреет,

         Так в грядущем прошлое тлеет —

            Страшный праздник мертвой листвы.

      БЕЛЫЙ ЗАЛ