с Великобританией при покупке острова Эйлин Мор. Правительство объединенного королевства не могло иметь дела с частным лицом, продавая часть своей территории, пусть даже крошечную. Оправданием для сделки в данном случае могли быть только государственные интересы, а, следовательно, диалог должны были вести государства. Так появилась Эльфландия, а с ней – должность премьер-министра, которую, к великой досаде эльбста, мог занимать только эльф.
Премьер-министр Лахлан представлял все правительство Эльфландии в одном лице. Играть роль человека во взаимоотношениях с людьми было ему не трудно, так мало походил он на истинного эльфа.
Неожиданно для всех скромный, не хватающий звезд с неба Лахлан оказался истинным патриотом Эльфландии. Насколько мог, он всегда и везде отстаивал ее интересы, если, разумеется, они не шли вразрез с интересами главы Совета ХIII. К сожалению, это бывало частенько. И Лахлан искренне переживал, когда ему приходилось раздваиваться. Однако, учитывая все эти обстоятельства, следовало признать, что никто другой за столь короткое время не смог бы сделать больше для прославления исторической родины народа эльфов, чем он, карманный премьер-министр марионеточного государства. Но большинство эльфов, и прежде всего Фергюс, который возглавлял оппозицию новоявленному правительству, не хотели этого признавать и даже не замечали его усилий. И Лахлан, затаив обиду, нес свой крест всеобщего презрения, в глубине души надеясь, что однажды тайное станет явным, и справедливость восторжествует. Справедливость в понимании Лахлана заключалась в том, что эльфы признают его своим национальным героем, а эльбст Роналд введет его в Совет ХIII вместо Фергюса.
Катрионе нравился премьер-министр Лахлан – не как мужчина, а как начальник. Он был нетребователен, вежлив и всегда восхищался ее ушками и умением улаживать конфликтные ситуации. Вот и сейчас, едва завидев девушку, он, несмотря на свою явную озабоченность, восхищенно воскликнул:
– Катриона, ты просто чудо как хороша сегодня! А сколько вкуса в этой шляпке!
Катриона невольно улыбнулась. Все-таки она была настоящей эльфийкой, и никакие неприятности ей не могли помешать радоваться тому, что ею восхищаются. Тем не менее, она согнала улыбку с лица и строго заметила:
– Повелитель Лахлан, я спешила сюда как сокол-сапсан вовсе не для того, чтобы выслушивать от тебя комплименты. Когда ты позвонил, мне показалось, что произошло нечто чрезвычайное. У тебя был такой встревоженный голос. Я не ошиблась?
– Катриона, ты понимаешь меня даже лучше, чем моя собственная жена, – сокрушенно покачал головой Лахлан.
– Надеюсь, Алва не ревнует тебя к государственным делам, – отрезала девушка. Они были подругами с женой премьер-министра, и она могла позволить себе такую вольность.
– Пока еще нет, – улыбнулся Лахлан. – Но если положение дел не изменится, то начнет. Это неизбежно. Проблемы нарастают, как снежный ком, и я все реже бываю дома. Мне кажется, я больше времени провожу с тобой, чем с женой. И однажды Алва
